На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918 - [88]
В штабе у нас еще не спали, когда я прибыл. Дроздовский, сердитый и более мрачный, чем обыкновенно, встретил меня выговором за неточное и несвоевременное исполнение его приказания – вести стрелковый батальон к монастырю. Мои объяснения не произвели на него почему-то нужного впечатления. Мне было обидно и досадно такое его отношение ко мне. Казалось, налицо были все данные быть мне признательным за мою большую работу в качестве начальника штаба в очень тяжелых условиях. Отчужденность после этого между нами еще более возросла. Мое мнение, что из Дроздовского не мог выйти никогда крупный военачальник, все более утверждалось.
27-го днем никаких особенных событий не было.
В ночь на 28-е противник снова нажал на правом фланге, на участок не обстрелянных еще стрелков. Последние не выдержали, в беспорядке отступили, причем много офицеров разбежалось, распространяя по тылу невероятную панику. Часть из них, особенно позорно себя державшая (несколько человек), были пойманы чинами 2-й батареи полковника Протасевича, избиты ими и несколько человек, наиболее «отличившихся», доставлены были в штаб дивизии. Все это были молодые «офицеры» в кавычках из числа тех шкурников, что скрывались от добровольной явки в армию и были принудительно призваны. Дроздовский поступил с ними круто, но принятая мера вызвала общее одобрение. Тотчас был назначен военно-полевой суд, который после очень короткого разбирательства, ибо «дело» было слишком очевидное, нескольких человек приговорил к смертной казни, и до рассвета они были расстреляны.
День 28-го прошел в нескольких попытках противника наступать в разных местах, кончившихся безрезультатно. Наконец на рассвете 29-го наступил, наконец, конец нашему кошмарному сидению под «стенами» Ставрополя. Финал грустный, но тот именно, которого было много вероятия ожидать.
На рассвете большевики очень крупными силами навалились на злосчастных ставропольских стрелков, очень быстро смяли их и ринулись к монастырю, захлестывая доблестных самурцев с правого фланга и тыла. Пришлось им в очень трудных условиях уходить, уже не назад, в тыл прямо, а на участок 2-го офицерского полка, через предместье. И только левее (восточнее) монастыря им удалось выскользнуть из клещей. Потери их были чувствительны и одна невознаградимая: доблестнейший командир полка их, полковник Шаберт, был тяжело ранен и едва-едва избежал плена. С уходом самурцев на участок 2-го офицерского полка произошла невообразимая каша, в которой невозможно было что-либо разобрать. Рассвет только что наступил, когда мы повскакали и высыпали на монастырский двор. Пальба шла кругом. Пули шлепались с характерными хлопками вокруг нас. Мелькали какие-то фигуры, быстро исчезавшие за монастырем в северном направлении. Нам ничего не оставалось, как только уходить, и уходить немедля, ибо ясно было по выстрелам, что противник уже правее монастырского кладбища и пока еще в утренней мгле не совсем пробудившегося дня мы могли ускользнуть незамеченными. И мы поспешали. Некогда уже было даже сесть на лошадей. Конвой и наши лошади, едва заседланные и незаседланные, поспешно уводились и уже не через ворота, что выводили к северу на Пелагиадскую дорогу, а к северо-востоку через разобранный забор. Да и то много лошадей было переранено. Сгруппировавшись вокруг начальника дивизии, мы вышли из монастырского двора и полем направились, не особенно задаваясь куда, лишь выстрелов, раздававшихся сзади у нас и несколько сбоку в общем, по направлению свистевших пуль, примерно на северо-восток[263]. Справа и слева нас нагоняли и обгоняли какие-то одиночные люди. Помню – один из таких поравнявшихся со мною упал со стоном лицом вниз, и я подумал, что он убит, но, оказывается, потом он, раненый, поднялся и даже догнал меня. Тотчас вслед за этим щелкнула пуля в землю правее меня, и мой помощник генерального штаба полковник Махров, шедший несколько впереди и чуть правее меня, запрыгал на одной ноге. Но некоторое еще расстояние он, раненный в ногу, продолжал хромая и, видимо, сгоряча идти с нами, а потом его взяли на лошадь.
Достигнув железной дороги, у одной из будок мы остановились. За впереди лежащим гребнем монастыря, до которого было версты две с половиной – три, не было видно. Совсем рассвело. Наше отступление застопорилось и остановилось. Части дивизии постепенно брались в руки и приводились в порядок. Наступление большевиков прекратилось. Они понесли большие потери. К полудню дивизия пришла окончательно в порядок и закрепилась на линии в двух-трех верстах от монастыря, упираясь флангами: правым – в Казенный лес, левым в железную дорогу. На правом фланге был офицерский батальон, а за ним, в виде резерва, 3-я инженерная рота; на левом фланге теперь были самурцы, под командою полковника Ильина, заменившего раненого полковника Шаберта. Наш сосед слева – 2-я дивизия, Корниловский полк был теперь несколько уступом впереди нас.
В резерве дивизии – опять ничего. Мы – штаб дивизии – остались в железнодорожной будке снова почти на боевой линии: непосредственно почти впереди нас располагались самурцы, у самой будки, занятой штабом, стояла 2-я батарея.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Воспоминания генерала от инфантерии Эдуарда Владимировича Экка (1851–1937) охватывают период 1868–1918 гг. В книге рассказывается о времени его службы в лейб-гвардии Семеновском полку, а также о Русско-турецкой 1877–1878 гг., Русско-японской 1904–1905 гг. и Первой мировой войнах. Автор дает уникальную картину жизни Российской императорской армии от могущества 1860-х до развала ее в хаосе Февральской революции 1917 года. Огромное количество зарисовок из военной жизни Российской империи, описания встреч автора с крупными историческими фигурами и яркие, красочные образы дореволюционной России делают воспоминания Экка поистине ценнейшим историческим источником.
«Глубоко веря в восстановление былой славы российской армии и ее традиций – я пишу свои воспоминания в надежде, что они могут оказаться полезными тому, кому представится возможность запечатлеть былую славу Кавказских полков на страницах истории. В память прошлого, в назидание грядущему – имя 155-го пехотного Кубинского полка должно занять себе достойное место в летописи Кавказской армии. В интересах абсолютной точности, считаю долгом подчеркнуть, что я в своих воспоминаниях буду касаться только тех событий, в которых я сам принимал участие, как рядовой офицер» – такими словами начинает свои воспоминания капитан 155-го пехотного Кубинского полка пехотного полка В.
Дмитрий Всеволодович Ненюков (1869–1929) – один из видных представителей российской военной элиты, участник Русско-японской войны, представитель военно-морского флота в Ставке в начале Первой мировой войны, затем командующий Дунайской флотилией и уже в годы Гражданской войны командующий Черноморским флотом.Воспоминания начинаются с описания первых дней войны и прибытия автора в Ставку Верховного главнокомандующего и заканчиваются его отставкой из Добровольческой армии и эмиграцией в 1920 году. Свидетельства человека, находившегося в гуще событий во время драматического исторического периода, – неоценимый исторический источник периода Первой мировой войны и революции.
Дневники П. Е. Мельгуновой-Степановой (1882–1974), супруги историка и издателя С. П. Мельгунова, охватывают период от 19 июля 1914 года до ее ареста в 1920 году и описывают положение в Москве и Петербурге времен революции, Мировой и Гражданской войн. Дневники представляют богатый источник сведений о повседневной жизни российских столиц того времени, как общественно-политической, так и частного круга семьи и знакомых Мельгуновых. Особый интерес представляют заметки о слухах и сплетнях, циркулировавших в обществе.