На флоте менингитом не болеют, или Нептуна расстрелять, русалку – утопить - [30]

Другое дело, что поднимать-то особенно нечего. В свое время в Севастополе базировалось спасательное судно «Эльбрус» водоизмещением 15 тыс. (!) тонн. Оно имело на борту оборудование для длительного пребывания водолазов под водой (как на «Майо»), вертолет, эллинг для четырех глубоководных аппаратов, в том числе и для поиска затонувших субмарин на глубинах до 2 тыс. метров, и могло работать при волнении моря до 5 баллов. Но до Северов, как говорят моряки, «Эльбрус» не дошел – помешала перестройка, а потом и полный развал флота. Где теперь судно, никто и не знает. И это только один пример. Сколько спасательных судов списали и разрезали «на иголки, сдали за гроши в аренду иностранным фирмам или утопили прямо у стенок – и сказать трудно. Да что там «железо»! Ранее на каждом флоте имелась дежурная группа водолазов, способных работать на глубинах 180–200 метров. А в прошлом году, когда пытались спасти «К-141», «спецов» собирали по всей России.

О людях, увы, разговор особый. В свое время, когда служил на кораблях, все возмущался, всегда завидовал морским пограничникам. Не потому, что у них оклады и ранги были выше, чем у нас, простых морских офицеров. А потому, что моряки срочной службы у них отбирались по первой категории (КГБ все-таки), то есть из полных семей, без приводов в милицию и как минимум с десятилеткой «на лбу». А теперь, глядя на флот нынешний, не завидую офицерам, пришедшим нам на смену.

На дизельной «Варшавянке» четверо моряков, оставшихся на борту (экипажи лодок на берегу живут в казармах) подлодки, напились и отобрали табельное оружие у дежурного офицера, избили его, связали и пришли в себя только под утро, когда лодку уже собрались штурмовать. В одной из частей морской авиации СФ матрос срочной службы украл из служебного сейфа 50 тыс. руб., а чтобы замести следы, подложил тротиловую шашку с детонатором под кресло командира части… И это только из сводок последнего месяца. Заступая дежурным по кораблю в прежние годы, я сотню раз надевал портупею с Макаровым. Но только ради проформы (он же тяжелый, да не дай бог, забудешь где-нибудь, отстегнув перед походом в гальюн!), раз уж положено по уставу, но никак не для самообороны. А ныне без оружия в кубрик страшно зайти.

Сегодня о возрождении флота говорится много. Военные моряки хотят верить, что подъем со дна Баренцева моря «Курска» перестанет быть символом наших неудач. Но конкретных прорывов в строительстве нового флота и реформе старого как не было, так и нет. О социальном положении офицеров флота, элиты любых вооруженных сил, и говорить не хочется. Особенно в связи с настойчивым стремлением правительства лишить офицеров льгот и тех самых «привилегий», которые позволяют им хоть как-то существовать.

Характерный пример. Напротив дока Рослякова, на другой стороне Кольского залива, вовсю свистят автогены – тут, на корабельном кладбище, режут корабли, которые, при должном выделении средств на судоремонт, могли бы ходить в море не один и не два года. А на Северодвинском машиностроительном предприятии «Звездочка», том самом, где строили понтоны для «Курска», недавно корабль СФ переоборудовали по заказу английской компании «Bengrove Limited» в… ночной клуб на воде. То есть российский боевой корабль стал обычным борделем.

* * *

Возможно, «Курск» с нынешней осени перестал быть символом наших неудач. Но не станет ли символом нашего флота эсминец, переделанный в бордель?

Мурманск (Опубликовано в «Независимой газете» 27.11.01)

P.S. Это были мои самые тяжелые командировки за все годы работы в журналистике. 12 августа 2000 года «Курск» затонул. Через два дня заведующий региональным отделом «НГ» Захар Виноградов позвонил мне в Великий Новгород (я тогда был собкором по Новгородской и Псковской областях) и сказал ехать в Мурманск. Никогда не забуду, как приезжали в этот город со всей России жены, отцы и матери членов экипажа «Курска». В душе они надеялись на лучший вариант, но сердцем понимали, что шансов на спасение нет. На их лица было страшно смотреть. Это были ужасные две недели.

Как всегда, наши власти все просрали. Президент, он же Верховный главнокомандующий прервал отпуск, который проводил в Сочи, только через пять дней после ЧП. А на вопрос американского телеведущего Ларри Кинга о том, что произошло с подлодкой, тупо ответил: «Она утонула». От иностранной помощи отказались, а сами ничего сделать не смогли.

А через год, когда началась операция по подъему «Курска», я провел в Мурманске уже три месяца.

Осталась только выправка. А честь?

Адмиралы наступают на одни и те же грабли

Блестящие тускнеют офицеры.

Как говорится, Боже, даждь нам днесь

Уже не так изысканы манеры —

Остались только выправка да честь.

Александр Розенбаум

В канун пятой годовщины гибели «Курска» (атомный крейсер погиб 12 августа 2000 года) ВМФ России с трудом удалось избежать очередной трагедии. К счастью, подводников с батискафа «Приз» удалось спасти – выручили британцы. Слава богу, что руководство ВМФ нашло в себе мужество призвать на помощь специалистов НАТО, то есть тех, кто и ранее, да и ныне, по сути, является тем самым «вероятным противником», к противостоянию с которым и готовится флот. Но, как показала эта спасательная операция, никаких уроков из трагедии «Курска» за минувшие годы сделано не было.