На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - [47]

Наступление на Келья началось в шесть утра всем личным составом 220-го стрелкового полка. Штурмовой отряд 1-й роты не добежал двухсот метров до северного берега, как огонь противника прижал его ко льду. Как и в случае со своими коллегами из 142-й дивизии, отряд пролежал на льду до вечера и откатился назад, оставив на льду убитыми и ранеными сто двадцать красноармейцев.

Две других роты того же полка были остановлены на более дальних подступах к неприятельской линии обороны и также повернули назад с потерями.

Бросок второго батальона 220-го полка через открытый лед озера оказался более удачным, и уже к восьми часам утра красноармейцы спешно окапывались, готовясь удержать занятый плацдарм на поле деревни Келья. Получив донесение, что плацдарм на том берегу занят, командир полка тут же отдал приказ о немедленном усилении гарнизона занятого «пятачка», выслав на подмогу свой последний батальон. Но ответные действия финских войск уже начали вносить серьезные трудности в выполнение этого приказа. Батальон попытался захватить участок берега справа от второго батальона, но, встретив сильное сопротивление противника, начал отступать сразу же после гибели своего командира, капитана Волнухина.

Следя за действиями РККА на этом участке, финское командование решило, что основной удар советских войск направлен в тыл позициям Тайпале, к северу от деревни Кирвесмяки, поэтому первоочередной задачей по нейтрализации советского наступления на северный берег Суванто стала ликвидация двух восточных плацдармов — у Патониеми и у Волоссула.

Первым делом хозяева северного берега обратили внимание на самый восточный участок атаки противника — сектор, расположенный в шестистах метрах от ДОТа в Патониеми, который заняла рота 101-го стрелкового полка. Когда финны начали обдумывать методы противодействия, советские солдаты, развивая атаку, наткнулись на расположенную в этом районе неподалеку от берега озера и ничего не подозревавшую батарею полевой артиллерии. Кстати, весь личный состав этой финской батареи, 2-й батареи 4-го тяжелого артиллерийского дивизиона, был шведоговорящим, то есть этническими шведами, проживающими в Финляндии. Многие из них и по-фински говорили с трудом, что являлось причиной недоразумений при распознавании посыльных или просто в общении со своими исконно финскими сослуживцами из других частей. Впрочем, это так, к слову…

Обладай командир роты Красной армии смелостью в принятии самостоятельного решения, противника можно было бы смести с ходу. Но вместо того чтобы активно действовать, атакующие полностью передали инициативу в руки неприятеля, установив пулеметы и приготовившись к обороне. За это время шведские финны или финские шведы достаточно опомнились, чтобы открыть стрельбу, но из двух имеющихся в батарее пулеметов один быстро вышел из строя. Тем не менее на пути советских бойцов был поставлен довольно плотный огневой заслон, так как большая часть расчетов побросала орудия и принялась отражать атаку с помощью личного оружия, винтовок.

Подоспевшая рота 30-го пехотного полка блокировала залегших красноармейцев до подхода основных сил своего батальона. Теперь у советских солдат в этом районе уже не оставалось никаких шансов для успешного продвижения в глубь вражеской территории. Приказ на отступление тоже никто не давал, поэтому бойцы из 101-го полка укрепились в овраге в 60 метрах к западу от орудийного ДОТа «Патониеми», яростно отстреливаясь от начинающего наседать неприятеля.

Сразу же после подхода помощи, в районе 9 часов утра, финны начали контратаку. Уже через три часа боя район почти весь был в их руках, хотя лично возглавлявший наступление командир первого батальона 30-го полка финнов майор Сохло был убит прямым попаданием в голову. Общие потери финского батальона в этом бою составили 19 убитых и 20 раненых.

Угроза обхода позиций в Кирвесмяки для финских войск миновала, но еще весь короткий сумрачный декабрьский день у Патониеми спорадически вспыхивали выстрелы, сухо разрывающие морозный воздух, — отдельные оставшиеся в живых бойцы Красной армии, не имеющие путей к отступлению через более чем полукилометровый лед озера, сражались до последнего…

Как и у Патониеми, у Волоссула финские дозоры прозевали переходящие озеро роты 4-й дивизии. Даже тогда, когда в расположенных по берегу четырех ДЗОТах 6-й роты 30-го полка обнаружили противника, противодействие было незначительным. Только на западном участке пулеметный расчет занял позицию и торопливо открыл огонь. Его выстрелы действительно нанесли левому флангу перебегающих ледяную пустошь групп определенные потери, положив на озеро пару десятков солдат, и если бы одновременно с ним был открыт огонь и справа, ни один из отважных красноармейцев не смог бы достичь берега с его спасительным лесом. Но финский пулемет на правом фланге замерз, и уже через полчаса около батальона советских бойцов взбирались по отлогим берегам озера, устремляясь в глубь заснеженных зарослей.

В это время командир 30-го пехотного полка Армас Кемппи уже собирался послать свой второй батальон к Патониеми, так как на тот момент он все еще считал, что основной удар противника нацелен именно туда. Он связался с командиром батальона капитаном Сорри и приказал ему поднимать солдат по тревоге. Повинуясь правилам субординации, последний вызвал командира 6-й роты, занимавшей позиции у Волоссула, сообщившего, что в их зоне ответственности противника не обнаружено. Отдав приказ о выдвижении подразделения в район Патониеми на помощь первому батальону, он повесил трубку. Не прошло и пятнадцати минут, как звонок из расположения 6-й роты принес весть, что группы русских обнаружены и близ Волоссула. Выхода не было, и помощь сражающемуся в Патониеми батальону пришлось отложить до полной ликвидации плацдарма противника в Волоссула, куда Кемппи направил большую часть своего второго батальона.