На этом свете - [23]
Мужик не изменился в лице, ни одна жилка не дрогнула – только пальцы продолжали терзать черную шапочку. Он думал две секунды. Сзади стояла семья: худосочная жена и двое детей, мальчик и девочка. Ждали, что папа все решит и увезет их домой. Он же папа. И тогда мужик медленно опустился на колени.
– Ну помогите же… ради детей, – подавился. – Люди…
Гудвин с Юркой отдали все оставшиеся деньги. Еще несколько человек подошли, кто сотню даст, кто две. И все. Мужик окончательно все понял. Он будет искать другие варианты. Сдаст плащ на барахолке или еще что-нибудь придумает. Глаза его стали злыми, потому что, верно, он всех людей судил по себе.
– Спасибо вам, люди русские. Поклон вам, – он карикатурно расшаркался до земли. – Бог сейчас все видел, свои выводы сделал. Вы еще и меня вспомните, и этот вечер. Спасибо вам.
И ушел.
Сна не было этой ночью. Был холод и вязкое предсонье. Я ворочался на неудобном стуле, затекали плечи, ломило поясницу. Пытался заснуть, проваливался на мгновенье в спасительную темноту и тут же просыпался. Вставал, ходил из стороны в сторону, чтобы согреться, потом снова пытался заснуть. Мы ждали утра, чтобы нырнуть в теплое метро и добрать пару часов на кольцевой линии. Этой ночью я сломался.
Я плохо помню следующий день. Мы поспали в метро, у «Олимпийского» настреляли денег на батон и горячий чай. Вроде бы даже на пиво хватило… Не помню. Уже не нужен был ни Мэрилин Мэнсон, ни Москва, хотелось домой, в теплую сухую постель – и спать, спать, спать… Часов сорок не просыпаться. Слякотный город выталкивал меня, и я уже не сопротивлялся. Просто брел за Юркой и Гудвином.
И вдруг свалился вечер. Площадка перед концертным залом стала наполняться волосатыми в кожаных куртках и тяжелых сапогах. В рюкзаках у каждого был алкоголь, и все завертелось, как на карнавале. Какие-то знакомства, маленькие группки. Везде наливали и даже давали закусить. И не важно, есть у тебя деньги или нет, если ты сегодня пришел на эту площадь – ты свой. И тебя обласкают, согреют, похмелят. Судьбы и обстоятельства сплелись в пульсирующий комок.
– Боги, боги, в какой я жопе, – кричал худой блондин по прозвищу Снежок. Он приехал из Киева, как мажор, в купейном вагоне. У него была вписка в Москве, у него был билет в VIP-зону. Он бредил этим концертом несколько лет. И за пару часов до начала нарвался на скинов. Его избили, отобрали деньги и на глазах порвали билет на мелкие обрывки. Только паспорт оставили. – Ну где же это я так нагрешил, ну где, ну где.
Я увидел Бормана в толпе, махнул ему рукой, он даже кивнул в ответ, но не подошел, и я не стал навязываться.
– Ребята, купите цепочку? Кому нужна? Золотая! Отдам за билет… – девочка с личиком Мэрилин Монро умоляла и толкалась от одной группки к другой. Глаза ее сходили с ума, и в этот момент я впервые понял, что не попадем мы ни на какой концерт.
– Ты откуда, подруга?
– Какая разница? Цепочка нужна золотая?
– Не, мы пустые. Сами без билета.
Толпа сгорала, как пища в желудочном соке. Воздух кипел и плавился. И даже холод ненадолго отпустил. Мы с Юркой не добрались до желудка – застряли где-то на полпути. И оба понимали это. Пройти на халяву не было вариантов. И пульсирующий кишечник стал выталкивать нас на обочину: как лишних, как недостойных великого праздника.
Нас оттеснили к кассам. И тут толпа заревела. Стали запускать за первую линию контроля. Кольцом стояли напряженные омоновцы, проверяли сумки и рюкзаки, изымали колюще-режущие и алкоголь.
– Юр, мы не пройдем, – сказал я.
– Да, я вижу.
– А где Гудвин?
– Там остался. У него билет есть.
– Ясно.
Ловить нечего, но мы упрямо стояли на месте и ждали чуда. И Москва сжалилась над нами, отблагодарив за терпение.
– Здорово, цыплята!
Мы обернулись, – нам улыбалась вчерашняя тетка в пуховике, у которой дочь в Горном учится.
– Здрасьте.
– Че, не надыбали билет?
– Нет.
– Ладно, я добрая сегодня, держите, – она сунула нам два билета в VIP-зону, уже надорванных.
Мы остолбенели.
– У нас вообще денег нет, – промямлил Юрка.
– Да не нужны мне ваши деньги. А что пользованный билет – ерунда. Пропустят. У нас договор с охраной. Нам с первого круга билеты возвращают, а мы их по второму. Ну чего встали? Ошалели от радости? Бегите, цыплята, бегите, пока без вас все вкусное не съели, – тетка заливисто засмеялась.
Собственную слабость не искупить, но попытаться можно. У тебя ничего не получится, потому что совесть подачек не приемлет. Вот так она устроена. И билет на поезд, который я мог сдать и отдать деньги мужику с семьей, не жег мне карман. И я еще не знал в тот момент, что этой ночью совершу еще одно предательство: брошу Юрку и Гудвина без денег на Ленинградском вокзале, а сам усну в теплоте плацкартного вагона по дороге домой. И мне будет сниться Мэрилин Монро в Третьяковской галерее; она будет манить меня пальчиком и перебегать из зала в зал, а я буду бежать за ней по картинам Серова, протягивая руки навстречу, и так и не смогу до нее дотянуться.
– Дайте еще один билет! Нам очень надо, – затараторил я. – Есть одна девушка, она как ангел. Она даже цепочку золотую готова продать за билет. С крестиком.
В XIX веке произошли важные события, повлиявшие на историю психиатрии, но средства и методы лечения чаще всего имели причудливый и даже нелепый характер, например, пациенты английских психиатрических лечебниц выпивали в среднем 5 пинт (2,8 л) пива еженедельно. Для лечения психических заболеваний применяли такие, на наш, современный, взгляд, беспощадные меры, как удаление зубов или удаление клитора и яичников у женщин, лечение ртутью и рвотой. Такова была «старая» психиатрия: тело считалось основным источником психологических бед.
Наше сознание – предмет споров сильнейших умов человечества, область исследований, в которой настолько же много интересного, насколько мало определенного и окончательно доказанного. Человечество развивается, создает новые технологии, но в области нашего мышления, психики и психологии до сих пор есть много белых фрагментов, которые только ждут своего исследователя. Психиатрия и философия сознания – интригующая тема, где нет однозначных трактовок и не так много научно-доказанных фактов, но возможно именно из-за этого так занимательно изучать природу психики, наших реакций, психических расстройств и искать причины их взаимосвязи с нашим сознанием.
Битва за Ленинград — самое продолжительное сражение Второй мировой войны, длившееся с 10 июля 1941 года по 9 августа 1944 года. Через призму биографий как прославленных полководцев, так и неизвестных героев автор вырисовывает масштабную картину обороны Ленинграда. Акцент в книге сделан на действиях войск Ленинградского фронта, сражавшихся изнутри блокадного кольца. Голод — самое страшное и безжалостное испытание, которое может выпасть на долю человека. Голод стирает тысячелетия цивилизации, низводя людей до первобытного состояния.
Психика человека — до сих пор неразгаданная тайна. Современная психиатрия плотно связана с нейробиологией и исследует то, как окружающий мир влияет на головной мозг и как головной мозг людей с психическими расстройствами функционирует в этом мире. В этой книге мы подробно рассмотрим самые распространенные, но в то же время очень спорные расстройства, причины которых даже сейчас изучены не до конца. — Почему раскрытие природы шизофрении происходит параллельно с развитием науки о мозге? — Почему депрессия — действительно серьезное заболевание, на которое стоит обратить пристальное внимание? — Почему сформированная зависимость на самом деле — поражение системы нейронных связей в мозге? — Деменция — признак только ли стареющего организма? В логике психиатрического исследования одним из наиболее интригующих моментов является сюжет с вынесением на первый план конкретного органа, материального объекта, находящегося внутри черепной коробки — головного мозга. Наше исследование — история о том, как психические расстройства стали расстройствами головного мозга, а психиатрия превратилась из маргинальной науки в полноценную медицинскую дисциплину.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.