На другой планете - [24]

После такого объяснения мне стало ясно, почему наши астрономы видят иногда с Земли какие-то необычайные изменения на поверхности Марса, которые они объясняют величайшими геологическими переворотами и катастрофами, совершающимися на этой планете.

– Но это не все, что дают нам эти каналы, – продолжала Либерия. – Сила течения воды в них и в выходящих из них ручейках и потоках также утилизируется и, превращаясь в электричество, несет во все концы Марса свет, теплоту и движение-, заставляя работать тысячи машин и локомобилей на наших полях, фабриках и заводах, давая жизнь и внося оживление всюду, где только есть в этом надобность. Вода в этих каналах никогда не замерзает, даже и зимою, потому что посредством разных приспособлений, превращающих движение воды в них в тепловую энергию, тепла развивается настолько достаточно, что оно не дает воде покрываться льдом, и, таким образом, по этим каналам электроходство совершается круглый год.

Я взял бинокль и навел его на один из каналов. По всей его длине, в ту и другую сторону, плыли с чрезвычайной быстротой бесчисленные ряды огромных электроходов, нагруженных всякого рода предметами. Приводились они в движение подобно нашим электрическим железнодорожным вагонам; вся разница состояла только в том, что проводники электричества находились под водой и тянулись по всей длине каналов.

Но вот мы понеслись, казалось, над бесконечною пашней, цвет почвы которой был не черный, а также совершенно красный. Там и сям среди этой пашни блестели озерки, или, вернее, искусственные резервуары с водой, среди которых возвышались какие-то высокие каменные сооружения, нечто вроде водопроводных башен, с вершины которых падали каскады воды, приводившие в движение колеса. По всей же поверхности этой беспредельной пашни, еще недавно орошенной, бороздили бесчисленные огромные плуги и бороны, взрыхлявшие почву и двигавшиеся, по-видимому, сами собой.

– Объясните мне, ради бога, Либерия, каким образом приводятся в движение эти плуги? – обратился я за разъяснением этой загадки к своей спутнице.

– А они приводятся в движение силою той воды, которая падает с высоты вот этих башен, – указала она на высокие башенки. – Движение воды при помощи динамо-машин превращается в электрическую энергию, которая передается по проволокам этим работающим плугам и боронам.

Всмотревшись внимательнее, я увидел, что по всему полю были протянуты ряды металлических проволок, вдоль которых и двигались работавшие земледельческие орудия.

– Но каким же образом вода-то накачивается снизу в эти башни с резервуарами? – полюбопытствовал я.

– Эту работу делает солнце, – ответила Либерия. – Посмотрите внимательнее на эти башни. Видите вы около них блестящие круги? Это зажигательные стекла, собирающие лучи солнца и нагревающие паровики у машин, которые приводят в движение насосы, накачивающие из находящегося рядом озера воду в резервуары башен.

«Однако! – подумал я. – Они даже и солнце ухитрились запрячь в плуг! Вот удивительные создания, для которых нет ничего запретного!»

Всюду, куда только я ни направлял свой бинокль, я видел, как копошились, точно муравьи, за работою марсиане, эти безобразные на вид, но высокоразвитые в умственном отношении существа. Там воздвигались какие-то непонятные мне сооружения, тут созидались новые каналы и проводились новые дороги; здесь засевались с высоты электролетов только что обработанные поля. На берегах каналов производилась разгрузка и нагрузка электроходов. Словом – везде, во всех направлениях, за исключением бесплодных пустынь, кипела жизнь и работа…

XII

– Как жаль, что мы не захватили с собой на дорогу никаких книг для чтения. Или, может быть, у вас их совсем и не водится? – сказал я, желая переменить тему разговора.

– Как не захватили? С нами здесь целая библиотека, – вот она! – ответила Либерия, выдвигая один из ящичков, находившихся на нашем электролете, и указывая на целую кучу каких-то небольших валиков. – Писаных книг, к каким вы привыкли, у нас, конечно, нет, – прибавила она, – но живое слово самого автора, я думаю, гораздо интереснее и занимательнее мертвой книги.

– То есть, что вы хотите сказать? Ах, да! Вы, вероятно, сама писательница и хотите прочесть мне что-нибудь из ваших сочинений?

Либерия рассмеялась.

– О, какой вы наивный! Да нет же! Сейчас мы заставим прочесть нам свое последнее произведение одного из наших лучших современных поэтов.

И она заложила один из валиков в какой-то аппарат, оказавшийся фонографом, выдвинула две трубочки – одну перед собой, другую – передо мной – и попросила меня смотреть.

Я приставил глаз и с изумлением увидал совершенно живого марсианина, стоявшего в позе чтеца и развертывавшего какую-то рукопись.

Развернув рукопись, чтец совершенно ясным, громким и отчетливым голосом начал декламировать перед нами свое стихотворение. Оказалось, что этот аппаратик так искусно соединял в себе кинематограф и фонограф, что получалась полная иллюзия действительности: казалось, что среди нас очутилось новое третье лицо. Содержание стихотворения было довольно оригинально. Поэт брал сюжет не из прошлой и даже не из современной жизни, а воспевал будущее марсианства, он рисовал картину торжества марсианского гения, когда марсиане окончательно овладеют всеми силами природы, проникнут в сущность мировых законов, управляющих Вселенной, и сумеют подчинить их себе. Он изобразил смелую и грандиозную картину, когда марсиане будут иметь возможность заставить свою планету носиться в мировом пространстве не по определенному пути, данному ей от начала мироздания, а по тому, какой ей укажет марсианский разум, и когда планета Марс, подобно блуждающим кометам, будет носиться среди других солнечных систем и проникать в самые отдаленные от нашего Солнца концы неизмеримого мирового пространства!