Достал из кармана деревянную коробочку, положил перед собой, раскрыл.
- Интересно...
6.
Маша припарковала машину во дворе сталинки, суббота, многие поехали на шоппинг, так что свободных мест хватало. Можно было заехать в гараж, но идти пять минут оттуда до дома было, как всегда, лень.
Двор после ночного сильного ветра был завален листьями и мусором, два смуглых работника ЖКХ сидели на ограждении газона, как на жердочке, опираясь на метла и лопаты, о чем-то разговаривали, рядом еще один, с тележкой, переделанной из детской коляски, залип в телефоне. Заметив Машу, дворники поздоровались, она улыбнулась им в ответ, помахала рукой. Трое - это еще немного, бывало что и по десять человек вот так собирались, только порядка от этого больше не становилось.
Маша поднялась на восьмой этаж на скрипящем лифте, с выжженой кнопкой последнего этажа, надписью "Светка - блядь" зеленым маркером и окурками в углу, дом в застойные годы считался престижным, но с годами обветшал, да и контингент поменялся. Научные работники и деятели культуры оставляли после себя не слишком умное и культурное потомство, которое, в свою очередь, плодилось зачастую совсем уж маргинальными отпрысками. Родители все собирались продать эту квартиру и купить что-то поприличнее, и всегда в последний момент оказывалось, что то денег не хватает, то кризис, то еще что-то. К тому же хороший район, близко к центру.
Квартира досталась отцу Маши, Семену Семеновичу Прилуцкому, от его деда, видного ученого-физика, обойденного недоброжелателями и завистниками член-корром, но тем не менее доктора и профессора. Высокие потолки, лепнина, дубовый паркет и хрустальные люстры раньше служили мерилом достатка и высокого положения, а сейчас смотрелись анахронизмом. Тем не менее, четырехкомнатная квартира почти в сто десять квадратов позволяла семье из трех человек не слишком тесниться.
Шум голосов был слышен еще на лестничной площадке на две квартиры, Маша подергала ручку, открыла незапертую дверь.
Родители вернулись как всегда не вовремя, должны были прилететь только в среду.
- Вот ты где, - мать Маши, Майя Иосифовна, кидала вещи из чемодана в стиралку. - Где была?
- Отстань от ребенка, - выглянул с кухни отец. - Она взрослая уже, правда, Маш? Привет.
- Привет, папа, - Маша чмокнула отца в щеку. - Вы чего так рано?
- Рано мы, - продолжала ворчать мать. - Вот у папаши своего спроси, чего мы так рано.
Семен Семеныч, коренастый живчик с животиком, залысинами и очками в тонкой золотой оправе, виновато развел руками.
- Работа, видишь ли, у него. И что такого срочного может быть в твоем занюханном институте? Премию будете распределять, по сто рублей на человека? Или может быть жребий кинете, кому на конференцию в Австрию ехать? Так я тебе сразу скажу, Гольцер поедет. Она и пять лет назад ездила, и три, и в прошлом году.
- Завелась, - грустно сказал Семен. - А ведь еще два выходных впереди.
Отца надо спасать, подумалось Маше.
- Я у Павла была, - будто невзначай оборонила она.
- Это у какого Павла? - сразу же забыв про белье, вылетела из ванной мать.
- Ну у Паши Громова, с которым мы работаем вместе.
- Вот, точно, - оживился Семен. - Надо Пашке звякнуть. Он как, не дежурит на выходных?
- Ты посмотри, - Майя грозно уперла руки в боки, семейный жест Лейбмахеров по женской линии. - Твою дочь совратили, а ты собрался с этим развратником пьянствовать. Доченька, он тебя заставлял? Да? Скажи правду. Я найду на него управу, надо же, невинную девочку окрутил, и в кусты. Он не хочет жениться, да? Сегодня же пойдем в полицию. Такой же, как его мать, та еще стерва.
- Пашка - хороший человек, - авторитетно заявил Семен Семеныч, вернувшись к разговору с бутербродом в руках. - А зятем будет - еще лучше. Ух мы с ним погуляем, по-родственному. На рыбалку будем ездить, на охоту. Когда свадьба?
- Не будет свадьбы, - Маша остановила мать, собиравшуюся что-то сказать. - И вообще ничего не было, я в одной спальне спала, он и его брат - в других.
И потом Маша выдала такое, отчего семейные дрязги отошли даже не на второй - на десятый план. И про Пашиного сводного брата, про которого узнала тетя Света, и по коттедж на Каширке, и про Марка, который утонул, но вроде как не утонул, и про шлагбаум и уброщицу, и про три этажа с мраморным полом.
- Блин, - подвел итог Семен, - а я-то хотел с Пашкой к Марку намылиться. Там воздух, караси. А теперь что. Эх!
Он махнул рукой и ушел на кухню заедать тоску-печаль.
- Говорила тебе - выходи за Марка, - с горечью проговорила Майя, доставая телефон - такие новости требовали долгих бесед с подругами, белье и муж подождут. - Сейчас бы с коттеджем были. Вот дура.
Понедельник у всех работников государственных учреждений начинается примерно одинаково и примерно в одно и то же время. У всех, кроме врачей, пожарных, учителей, полицейских и прочих представителей социальных профессий - людей, приносящих обществу конкретную пользу. Они появляются на рабочем месте тогда, когда этого требует работа, в отличие от чиновников, которые по мере сил и ранга выдумывают себе работу или просто проводят время в своем кабинете в строго отведенные для этого часы.
