На дорогах Афганистана - [7]

Третий класс — внутри кузова. Пассажир приравнивается здесь к прочему грузу.

Сидя на обочине дороги, я наблюдал, как из кабины вышел могучий бородатый парень и не спеша направился к нам. Спор возобновился. Через минуту подъехал очередной «бурубахайр», остановился в нескольких метрах от нас, и его шофер присоединился к спорящим.

Когда солнце скрылось за черной стеной ущелья, на дороге стояли уже шесть грузовиков. Шоферы общими усилиями пытались привести в движение нашу машину.

Вместе с сумерками пришло решение. Наш водитель должен был остаться на ночь возле сломанной машины. Завтра он разберет коробку передач и даст знать, что ему необходимо прислать. Остальные вернутся в Кабул на грузовике.

Ждать больше было нельзя. Лишь небольшой участок ярко-красного неба освещал пространство между отвесными стенами Танги-Гару. Заработали моторы, зажглись огни фар. Под протяжные возгласы «Бурубахайр!» мы двинулись в путь.

Я оказался в кабине шофера первого грузовика, рядом с Экбалем.

— Почему столько машин остановилось из-за нас? — спросил я его.

— На наших дорогах существуют неписаные законы. Один из них — взаимопомощь, — ответил он.

— Но ведь никто не просил их останавливаться.

— В этом нет нужды. Сами остановятся. Без солидарности автомобильный транспорт был бы невозможен. В верблюжьих караванах действуют те же законы. Без них не обойтись в горах и в пустыне.

— А откуда вы возьмете запасные части?

— Дело для нас обычное… Видно, что вы недавно приехали в Афганистан. Запасные части иной раз путешествуют у нас подолгу, проезжают сотни километров, одни шоферы отдают их другим безвозмездно до тех пор, пока они не попадут в нужные руки. Водителю, для которого не существует закон солидарности, не место на наших дорогах. Он не проедет по ним и ста километров.

— Все, что вы говорите, Экбаль, очень здорово. Но мне кажется, что технически это невыполнимо. Ведь у вас тысячи машин и водителей. Насколько мне известно, никакой специальной информации о транспорте здесь нет. Так каким же образом кто-то, скажем, из Герата может узнать о том, что происходит в Танги-Гару?

Экбаль тихо рассмеялся.

— Водители у нас имеют свою устную газету. Здесь через каждые десять километров чайхана. Редко кто из шоферов не заходит туда. В больших городах они встречаются в так называемых транспортных клубах. Там обедают и пьют чай. Чашка чаю с дороги в наших условиях — необходимость. Это стало обычаем. После чая — беседа. По главным дорогам вести распространяются со скоростью автомобиля, и шоферы, если даже незнакомы, всегда всё знают друг о друге. Ведь прежде чем стать водителем первого класса, каждый из них в течение нескольких лет должен выкрикивать свое «Бурубахайр!» Шофер в Афганистане — это фирма, которой можно доверять. У вас, наверное, то же самое? Разве может быть иначе? Что бы тогда творилось вокруг?

— Да… разумеется, — неуверенно сказал я после долгой паузы.

Зажатый между Экбалем и щуплым молодым человеком в длинном чапане[3], я задремал. Колышащаяся в снопах света бахрома мешала как следует уснуть. Видимо, это своего рода афганское средство борьбы с дремотой.

Около десяти мы остановились у гостиницы «Кабул». Из другой машины вылез Зыгмунт.

— Завтра ужинаем у меня. Я заеду за вами в семь, — напомнил наш переводчик.

КАТТАГАН

Миновал седьмой день нашего пребывания в Баглане — столице провинции Каттаган[4]. Наступил поздний вечер. Зыгмунт уже поднялся на крышу, где обычно спал, — в комнате было страшно душно. В июне вечера в Афганистане, действительно, очень жаркие и большинство местных жителей летом спят на крышах. Я, правда, устоял перед искушением воспринять этот, безусловно, здоровый местный обычай и, лежа в гостиничном номере, перебирал в памяти события последних дней.

…В полночь, после шумного прощания с коллегами из Кабула, меня усадили в «Волгу». В ней уже сидели водитель и инженер Матин, мой непосредственный начальник. С министром Кабиром мы должны были встретиться завтра в Кундузе.

Мотор равномерно шумел, меня покачивало…

Когда я проснулся, мы были уже по другую сторону Гиндукуша. Солнце стояло высоко. Слева возвышалась почти отвесная стена скал, справа, внизу, бежала быстрая горная речка.

Матин повернул ко мне измученное лицо:

— Ну и спите же вы!

Я сделал вид, будто не понял иронии. После прощания в Кабуле сильно болела голова. Чай, выпитый в Дсши, подкрепил меня. Миновав Пули-Хумри и Баглан, мы прибыли в Кундуз. К одноэтажному зданию гостиницы с прекрасным холлом, столовой и салоном вела аллея сосен. Окна маленьких, одноместных номеров выходили в сад, где росли абрикосовые деревья, сотни роз и пеларгоний.

Перед полуднем прибыл министр. Я был приглашен на торжественный обед, который затянулся до вечера. Познакомился со всеми в управлении общественных работ провинции Каттаган: с начальником военного округа — дивизионным генералом, а также с полковником — командиром части, в которой я должен был служить.

Армия в Афганистане — это не только вооруженные силы, но и трудовые подразделения. Военные осуществляют транспортное и дорожное строительство, возводят плотины. Министерства обороны и общественных работ тесно связаны между собой.