На десерт - [20]

Брызжут слюной завистники, что бессовестный льстец этот Черчилль называл все внутрикремлевские наши дела «схваткой бульдогов под ковром». Умер, не усовестить уж Уинстона, и коснись мы Кремля — не про схватку бульдогов под ковром надо вести нам речь, а про грызню дворняжек под половичком. Про опавшую и прелую человеческую листву, скопненную под кремлевскими звездами, да не просто прелую листву, а с ядовитых деревьев, вроде анчара. Потому как всю сановную бестолковщину, всю интриганскую геморройщину, всех комсомольцев без предстательной железы собирает Кремль под «ангельской» крышей. Повально тут на дожитии, в должностях консультантов при Коммунистической партии состоят зазубренные осколки империи, выжившие из ума разнолампасные организмы. И при куче привилегий, при до посмертности закреплённых при каждом «ангеле» поваре, садовнике и шофере (охрана не в счёт, она по тайной графе проходит) — одна у ангелов задача: околачивать неназываемым предметом груши. Принципиально сказать — уже и предмета того нет у «ангелов», стоят груши неоколоченными, но и Ебордей Гордеич в речах озвучивает, и газеты с журналами вдалбливают, и телевидение расшаркивается, что опыт военного и государственного строительства «ангелов» красной нитью, красной строкой должен проходить сквозь все наши свершения, и даже «йяп-тяп-тяп» восприниматься нами должно как директивное руководство к действиям….И пусть думают губошлёпые чудики, что песня «Всё выше, и выше, и выше»… — это песня про авиаторов, которые стремят полёт наших птиц уже и в ионосферу. Всё, поигрались — и точка. Так что теперь полноправно «Всё выше, и выше, и выше» поётся только строительными бригадами по возведению заборов вокруг вилл и особняков людей из «группы ангелов». И два метра — давно уже позади эта смехотворная высота, а рекорд пока у малого маршала Елагина — три метра и сорок сантиметров. При этом, конечно же — в железобетоне.

…Ах, губительна человеческая гордыня! Умерь, обуздай гордыню свою генерал-майор Гавлыш! Так нет же: раз у Елагина забор в три метра сорок, то у Тита Ефремовича Кологрива, еще до выписки его из лечебного учреждения — забор будет в три с половиной метра!

И отмечала публика на Волоколамском шоссе, как с нарушением всех правил движения автомобиль в рубиновых мигалках подрулил к институту «Проектстальконструкция» и на директивный этаж этого института поднялся генерал-майор Гавлыш. О чём-то пошушукался он там с руководящим работником Шнеерсоном (а будь вместо Шнеерсона человек по фамилии Брянцев — разве произошло бы то, что всего через десять миннут произошло?) — и в удовлетворении крайнем, с потиранием рук вышел на чуть призаснеженные гранитные ступени «Проектстальконструкции». Вышел, сделал два шага вниз — и всё.

…Говорено, бессчетно говорено было, что лучше надо относиться к татарам в Москве. Так нет же, не вняла Москва, и даже анекдотцами баловалась по этому поводу. Светлой памяти генерал-майор Цаплин — ведь ПО ЛЮБВИ он сменил авиационное дело на ювелирное. Точно так ПО ЛЮБВИ и татары пришли к дворницкому благородному делу. И с высокой гражданской приязнью вспоминают потомственные и коренные москвичи симпатичный татарский народ… Так нет же, вроде как по заветам Розы Люксембург:»Рукою за горло, коленом на грудь» — вытеснили повсюду татар из дворницкого дела к решению проблем волоконной оптики и всяческой электронной дигитальности. И полон теперь институт им. Склифосовского москвичами, на необскребанных, неопесоченных улицах Москвы поломавших руки, ноги, шейки бедра и основания черепа. И хорошо еще, если так, а генерал наш Гавлыш вообще развальцован, смят в лепешку сверзившейся на него с пятнадцатого этажа «Проектстальконструкции» восьмиконцовой сосулькой, полутонновым сталактитом.

Ни-ни, все газеты убрали в клинике от Тита Ефремовича, а в радиоприёмнике учинили поломку: от нахлынувшего горя вполне может новый тромб закупорить мозговые каналы. Теперь для Тита Ефремовича зять — в длительной, государственной важности и совсекретной командировке. Да, Тит Ефремович, разгласить даже вам не имеем права. Сами точно не знаем. То ли он там, где кричат постоянно «судара-судара, мердека-мердека», то ли он там, где кричат про «патриа» и «муэртэ».

…Но лавиною событий заслонилось расплющение сосулькой всего-то какого-то генерал-майора. Особая статья — этот город Москва. Здесь любого калибра сенсация глохнет почти немедля. Что там генерал-майор и сосулька: здесь, в Москве, только что ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ПОВЕСИЛСЯ НА ВЕРЕВКЕ МАРШАЛ! Не застрелился, как приличествует всякому маршалу, а удавился на бельевой веревке! ДРУГОЙ СТРАНЕ, НЕ ТО ЧТО ОТДЕЛЬНОМУ ГОРОДУ — НА ГОД ХВАТИЛО БЫ ВЗВОЛНОВАННОСТИ ОТ ТАКОГО ПОЗОРИЩА, а Москва ничего. На второй день запамятовала.

Так что вовсе не в чёрном вдовствующем наряде забирала домой Тита Ефремовича дочь Валентина. И сразу на дачу, прямиком на дачу устремился генерал армии Кологрив, «малый маршал», как любовно называют четырехзвездных генералов в народе.

И благолепно на даче. Воздух — в магазинах «Березка» надо продавать такой воздух по инвалютным чекам. И нарциссы уже выстреливают цветки, и тачкой на пневматическом ходу развозит компост «сивка-бурка» под плодоносы штатный дипломированный садовник Платон, и запах конской составляющей из компоста — не то что тошнотворина навозно-коровья, и просто подмывает от этого запаха крикнуть в небеси по А.Блоку:»Да, скифы мы! Да, азияты мы!».