На деревню дедушке - [11]

— Не умею, — отрезала Маринка, резко вставая со стула.

— Что ты не умеешь? — не понял майор. — Окна закрывать?

— Кофе варганить! — выпалила Маринка. — Я умею его только варить!

— Я так и сказал! — отрезал майор. — Давай поживей и не отвлекай меня. Я не собираюсь тут ночевать. Даже с вами двумя. Гы-гы!

Майор улыбнулся, настроение у него слегка улучшилось, и он даже догадался снять фуражку и бросить ее рядом с собою на стол.

Маринка, громко вздыхая, как бы намекая этим на непосильную печаль от людской черствости, обрушившуюся на нее, пошла к окну и, закрыв его, вышла из кабинета, оставив дверь открытой.

Мы с майором промолчали, оба поняв, что оставить Маринку в неизвестности относительно того, что происходит в кабинете, значит спровоцировать ее на резкие поступки. Вроде яда в бокал.

Шучу.

Майор внимательно выслушал все, что я ему рассказала, ни разу не перебив меня, после чего задал всего один вопрос:

— И что же у нас тогда пропало?

Я в растерянности огляделась.

— Не знаю.

В это время в кабинет вошла Маринка с подносом.

— Кофе готов, сахар я не клала, вроде все на месте, даже мой зонтик, — проговорила она скороговоркой и посмотрела на сейф, стоящий в углу.

Говоря языком милицейского протокола, «сейф на себе следов попыток проникновения не нес».

— Сейчас трудно сказать, — уклончиво сказала я, пододвигая ближе к себе чашку с кофе, которую Маринка поставила передо мною. — Вот разберемся, посмотрим, может, что-то и определим.

Майор посопел, потом, словно нехотя, взял ложечку, насыпал себе в чашку три ложки сахару и звонко застучал ложкой в чашке.

— Если допустить, что ваш маньяк на самом деле существовал, то, нужно признаться, он скрылся еще до нашего появления. Напустил дыму полное небо и, пока вы рты пораскрывали на него, маньячок-то и свалил. Спокойно и не торопясь… А мальчишку найдете, купите ему конфет. Может быть, своей глупостью он вам жизнь спас.

Майор наклонился над чашкой. Мы с Маринкой переглянулись.

— Слышь, Бойкова, — спросил майор после первого шумного глотка, — а кого ты куснула в своей газетке за последнее время?

— Я думала уже об этом… — начала я, но майор тут же меня прервал:

— Это меня не интересует. Отвечай на мой вопрос. Коротко и ясно.

— Да вроде и никого, — ответила я.

— Никого, — задумчиво повторил майор и снова отхлебнул кофе. — Это, может быть, ничего и не значит, Бойкова… Хм, никого. — Майор еще отпил из бокала. — Знаешь, был у нас в стране такой исторический деятель по фамилии Сталин…

— Конечно, знаю, — влезла Маринка, хотя конкретно ее и не спрашивали. — Про него все знают.

Майор задумчиво посмотрел на Маринку, очевидно, размышляя, выгонять ее или нет. Потом скорее всего решил, что недостаток аудитории не есть хорошо для лектора, и решил не реагировать на Маринкин выпад.

— Так вот, — продолжил майор Здоренко, — один раз, отвечая на вопрос, что такое счастье, товарищ Сталин сказал. — Майор отставил чашку в сторону и полез в карман кителя за сигаретами. Доставая сигареты и прикуривая, он продолжил говорить, но уже с псевдогрузинским акцентом:

— Щасье, слющ, эта кагда ты задумал мест, выждал, падгатовил ее, атамстил, а потом пришел дамой, выпил бутылка краснава вина и лег спат! — Майор сделал паузу и продолжил уже нормальным голосом: — Вполне возможно, что кто-то из ваших недругов, которых вы плодите, как рыба икру мечет, решил выждать и вот теперь расплачивается с вами.

— Сталин был тревожно-ответственным типом, — задумчиво проговорила Маринка, — теперь мне все ясно! Майор презрительно фыркнул носом:

— Ей со Сталиным все ясно! Ты с маньяком сперва разберись, Широкова!

— Вы думаете, что это месть из прошлого? — переспросила я, отвлекая майора от Маринки.

— Это одна версия, — пояснил майор. — И самая здравая. Версия вторая — да, маньяк. И в подтверждение этой версии могу привести телефонный звонок, который тебе был незадолго до нападения вашего маньяка. Тебя предупредили, что будут сюрпризы. Маньяки, они всегда жаждут признания и известности.

— Как и журналисты, — не удержалась Маринка.

— Ну то, что у вас обеих с головками не все ладно, я уже давно заметил, — любезно сообщил майор Здоренко и, отодвинув чашку, начал выбираться из-за стола.

— Значит, так, Бойкова, — начал он свою заключительную речь, — одна по улицам не шляйся, а то уволокут и насильно замуж выдадут, гы-гы. Но это еще полбеды, убить могут.

Майор вышел, натянул на голову фуражку и закончил:

— Найдешь, что пропало, сразу же позвонишь. Поняла?

— Да, — кивнула я.

— Ну пока. Можете не провожать. Журналистки.

Майор ушел. Мы с Маринкой принялись наводить порядок в моем кабинете. Дело это было не очень приятное, но хоть чем-то отвлечься от неприятных мыслей — и то хорошо.

Пока мы занимались наведением чистоты, Виктор дозвонился до известной ему фирмы, оттуда приехали мастера и начали устанавливать нам новую дверь.

Незаметно рабочий день закончился, а мы с Маринкой, Ромкой и с Виктором все сидели за кофейным столиком, отдыхая после трудов праведных в моем кабинете, и переливали из пустого в порожнее.

— Это был псих! — в сто первый раз заявила Маринка. — Псих ненормальный, недоманьяк!