На дальнем берегу на живца лучше берёт - [12]

Окончив работы, люди с трудом добрались до каюты и рухнули без сил. Кафирр угрюмо молчал: безудержное истребление живого оглушило юношу.

— Ты, наверное, думаешь, что все это нецелесообразно, — сказала Найла. — Погоди, еще окажется, что мы вообще понапрасну силы тратили. Пожиралы, которых мы отловили, настолько слабы, что и до Наветренного Мата вряд ли доберутся живыми, не говоря уж об Эпсилоне Эридана.

Когда трюм заполнился, КВ'Маакс'ду развернул крейсер на обратный курс. Ксеносом овладел теперь азарт: как можно быстрее добраться с уловом до Наветренного Мата, перегрузить его на "Жаворонок" и пуститься в долгий путь к Эпсилону Э. До Порта оставалось еще немало часов хода, когда Найла, вернувшись из трюма, сообщила, что пожиралы подыхают.

КВ'Маакс'ду настроил свой речевник на раздраженное возмущение:

— Содержать их живыми — это ваша работа.

— Слушай, Кваз, — ответила женщина, — твои методы подбора коллекции потрясли этих тварей до основания. Серебристые пожиралы — хищники активные и привыкли жить большими косяками. Нельзя просто надавать им по мозгам, подержать без сознания, а после ждать, что они как ни в чем не бывало придут в себя. Их следует осторожно оживлять, выхаживать, даже к еде приучать заново.

— Ну так и займись этим.

КВ'Маакс'ду произнес это так, будто объяснял непонятливым детишкам, как устроен мир.

Найла скрестила руки на груди и бросила на него косой взгляд.

— Мне что, устроить в трюме концерт обеденной музыки?

— Нет, — отозвался КВ'Маакс'ду. — Это лишено смысла. Пусть твой напарник займется ими.

— Как? — Найла даже не взглянула на Кафирра, который ушам своим не верил.

— Пусть постарается расшевелить их, — пояснил КВ'Маакс'ду. — Пусть использует слабые электроразряды, пусть кормит с рук живой рыбой всех, кто выказывает признаки голода.

Кафирр просто онемел от мысли, что придется надолго оставаться в кромешном мраке трюма, наполненного стоялой водой, который кишмя кишел мертвыми и умирающими стокилограммовыми хищниками.

Кафирр не успел рта открыть, как Найла ответила за него:

— А ты не думаешь, что это чуток опасно? Если у него все получится хорошо, эти миленькие малютки очнутся и захотят кушать. Малый окажется в темном трюме один на один с голодными и злющими хищниками, каждый из которых вдвое больше него.

Тупая голова КВ'Маакс'ду повернулась в сторону девушки, словно на шарнире, и ксенос ответил, избрав наставительный тон:

— А ему как раз за риск и платят. Он всего-навсего человек и ничего особенного не умеет. Весьма разумно, что опасность должна выпадать на долю наименее значимого из имеющихся в наличии существ.

Глаза Найлы сузились.

— Ну вот что, чудо бесшеее. Я значу не больше него. Я стану выхаживать пожирал.

Кафирр был потрясен, зато КВ'Маакс'ду — ничуть. Ксенос лишь заметил: тот человек или другой — для него разницы нет.

— Только, — добавила Найла, хочу получить плату вперед, хочу свои деньги в руках подержать, прежде чем полезу в трюм.

— Странное и примитивное желание. — На сей раз КВ'Маакс'ду казался удивленным.

— А я как раз из примитивных, — сказала Найла. — Сейчас или потом — какая тебе разница?

— Никакой, — согласился КВ'Маакс'ду и расплатился с ней. Кафирр проводил взглядом широкую спину удалявшегося ксеноса.

— Не нужно было тебе этого делать.

— Ой ли?

— Я бы пошел в трюм, — сказал юноша.

— Именно поэтому я так и поступила. — Найла тряхнула головой. — С этим делом справиться можно только одним-единственным способом. Первые же очнувшиеся пожиралы съели бы тебя на закуску. Тогда наш добрый Квазимодо послал бы в воду, еще теплую от твоей крови, меня, или прогнал совсем, если бы я отказалась.

— Почему бы тебе попросту не назвать меня дураком?

— Потому что не хочу обижать тебя. Послушай, я знаю, что говорю ужасные вещи, — сказала Найла, — но пойми, эта работа — мой билет. — Пальцы ее еще крепче стиснули зажатый в кулаке чек. — Мне нужно было почувствовать, что плата у меня в руках, я должна была не дать КВ'Маакс'ду повода пойти на попятный или нажаловаться на меня властям Порта. Теперь в моей жизни все легко и просто: надо остаться в живых до того момента, пока "Река Иордан" не взлетит к системе Пэрадайз.

На всем обратном пути Кафирру оставалось только наблюдать, как Найла уходит в трюм и выходит оттуда. Несколько раз он предлагал свою помощь, но девушка только отмахивалась. Ему бы только радоваться — деньги ни за что шли, — а Кафирр чувствовал себя никчемным. Чем ближе они подходили к Наветренному Мату, тем тягостнее становилось у юноши на душе: ему не давала покоя мысль о том, что пожиралы вот-вот окончательно обретут былую прыть. Найла почти все время проводила в трюме, но как-то Кафирру удалось застать ее в каюте, где она прилегла отдохнуть.

— Слушай, — сказал он, — не сходи с ума, ты же, как пить дать, ошибешься. Зачем тебе всю опасность брать на себя? Ведь совсем недавно тебя вовсе не заботило, есть я на свете или нет.

Найла присела на краешек циновки и подняла усталые глаза.

— Тогда было по-другому. Мне хотелось любой ценой отделаться от погружений. Я не могла себе позволить ни знать тебя, ни думать о тебе. Ты был просто ныряльщиком, которому предстояло пойти на смерть вместо меня.