На чужбине, 1923-1934 - [68]

Но зато, когда вспыхнула Российская Революция 1917 года и когда одни «русские революционеры» поспешили воспользоваться услугами немецкого генерального штаба, а другие, будучи менее заметными своею ненавистью к войне, на правах русских граждан, «обывателей и патриотов» могли беспрепятственно возвращаться и возвращались из стран Антанты в революционную Россию, «Дяде Ване» в это время пути выезда из Швейцарии были отрезаны. Политиканы-патриоты все сделали для того, чтобы этого бунтаря-анархиста как можно дольше задержать за пределами Российской Революции. Таким образом, тот, кто был прямым и непосредственным пионером на путях создания и укрепления анархо-коммунистического движения в России, кто не щадил ни себя, ни за ним шедших сил на посту этого движения, долгие месяцы оставался, словно в мешке, отрезанным от этого движения, как раз в тот момент, когда оно легализировалось и выходило на широкие и свободные просторы своего массового социально-революционного оформления, и он не мог его непосредственно поддерживать и вдохновлять своим мощным природным ораторским словом и организаторским делом.

Для того, чтобы Рогдаев - «Дядя Ваня» мог выбраться из провокаторского окружения патриотов-врагов и Российской революции и нашего движения в ней, понадобилось вмешательство Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Лишь протест этого в тогдашнее время революционного органа Российских тружеников помог «Дяде Ване» выбраться из этого подлого окружения и приехать в Россию.

Но приезд его в Россию был несколько запоздалым: у дел нашего движения стояли уже люди в большинстве своем новые, подпольный дух российского анархизма знавшие мало, лишь по тем временам, когда они работали в нем, да и не все на путях нашего движения, до своей эмиграции.

И «Дядя Ваня» им не мешал. Наоборот, со свойственным ему энтузиазмом и тем неподдельным революционным пафосом, каким он всегда и всюду жизнерадостно горел, он отдался пропаганде идей анархического коммунизма, никогда не брезгал черной работой, от которой «барчуки» в анархизме всегда бегали, считая, что они призваны только сидеть в федерациях и конференциях или в редакциях их журналов и только заниматься маранием бумаги.

В Петрограде - теперешнем Ленинграде - вряд ли остались заводы и фабрики, где бы «Дядя Ваня» не выступал по приезде из заграницы, со словом пропаганды идей анархизма. А, переехав в Москву весной 1918 года, он от имени Московской Федерации Анархистов то и дело что занимался этой пропагандой, и тут он снова по несколько раз сталкивался в диспутах с главковерхами большевиков - Лениным, Троцким и другими, и блестяще их разбивал, переводя аудиторию на свою сторону, на за большевиками-главковерхами в это время была уже мощная полицейская сила - ВЧКа, и в результате, право оставалось за ними, и они постыдно рвали и топтали тело революции...

В эту же весну «Бюро анархистов Донецкого Бассейна» афишировало в своем органе «Анархист» и отдельной афишей по всем городам и большим селам, что в ближайшее время в Екатеринослав прибывают анархисты - Юда Гросман-Рощин и «Дядя Ваня» с целью пропаганды идей анархо-коммунизма, и сделают турне по всей Екатеринославщине. И нужно было наблюдать, как заволновались в наших краях социалисты государственники, знавшие «Дядю Ваню» по его диспутам в былые времена с ними, и то, с какой радостью и нетерпением ожидали его крестьяне, рабочие и шедшая с ними трудовая интеллигенция, не говоря уже о том, какой подъем эта афиша сделала во всех наших группах и какую они готовили ему, «Дяде Ване», радостную встречу.

Но приезд этих двух титанов-анархистов (по тому времени) не сбылся и не сбылся потому, что в это время по всей Украине двигались уже железные полчища немецко-австрийских армий и были уже на подходах к Екатеринославу. А крестьяне и рабочие все еще надеялись и ждали, то и дело осаждая пишущего эти строки и на съездах и на многочисленных митингах своими запросами «Когда же приедет "Дядько"»?

В начале 1919 года, когда я стоял уже во главе Революционного повстанческого движения (махновцев) «Дядя Ваня» переехал из Москвы в Самару и работал в Самарской федерации анархистов-коммунистов.

Руководимое мною движение разрасталось и очищало великую территорию от деникинских контрреволюционных погромщицких орд. Все лучшие силы нашей Гуляй-Польской группы анархистов-коммунистов были брошены в повстанчество на фронт. Приезжих анархистов было мало и большинство из них выходцы из семьи еврейского народа, плохо ориентировавшиеся в крестьянской обстановке, Аршинов был занят возле меня в качестве моего личного секретаря и много уделял времени на создание повстанческой газеты «Путь к свободе».

Прибывшая группа анархистов-коммунистов в 35 человек из Ивано-Вознесенска тоже мало насчитывала в своих рядах пропагандистов. Чувствовал, что еще месяц-два, и мы окажемся беспомощными идейно обслуживать освобожденные районы. Здесь «Дядя Ваня» был необходим и я, посоветовавшись с Аршиновым, затем, со штабом и советом повстанчества, снабдил гонца надлежащими документами, нужными средствами и отправил его в Самару за «Дядей Ваней». Но большевики гонца на полпути к Самаре арестовали, и прошло несколько дней, пока я настоял на его освобождении. Также несколько дней взяла подготовка другого гонца. Но пока этот другой гонец добрался до Самары и пока «Дядя Ваня» со своей подругой собрались к отъезду в наши края, Ленин и Троцкий объявили меня и повстанчество вне закона и двинули своих рабов против нас и революции. И «Дядя Ваня» и гонец остались в Самаре и сразу же выпустили пламенную прокламацию-протест и разъяснения трудящимся той черной измены большевиков, с которой они подошли к своим рабам-красноармейцам и бросили их против нас...