На час или навсегда? - [26]

7

Алисия вышла из массажного кабинета, чувствуя себя, как ребенок, проснувшийся после долгого здорового сна в залитой солнцем спальне.

Вдруг вспомнив, что не попрощалась с тайкой, она обернулась и, потянув за ручку двери, заглянула внутрь. Однако комната оказалась пустой. Алисия пожала плечами. Ну и чудеса! В приемной тоже никого не было…

Она шла к яхте, каждой клеточкой тела ощущая радость, доставляемую движением. Захотелось пробежаться по аллеям парка, но Алисия вовремя вспомнила, что ей предстоят еще нелегкая ночь и участие в захватывающих завтрашних гонках.

Затем она подумала о Роберте — впервые на удивление спокойно. Он ведет себя честно. Постоянно подчеркивает, что женщине нет места рядом с ним. Главное в его жизни — это работа. А женщины приходят и уходят. И это, по его словам, им только во благо. Таково стойкое убеждение ее бывшего соученика.

Она найдет в себе силы провести под одной крышей с ним еще одну ночь, а завтра вечером, не дожидаясь всеобщего веселья и заключительных торжеств, улетит домой.

Возможно, им придется сталкиваться и по возвращении из Нашвилла. Не исключено, что Роберту захочется более близких отношений. В свободное от работы время он может позволить себе уединиться в спальне с женщиной, которая его возбуждает. Почему бы и нет? Ведь это не идет вразрез с принципами, которым он следует, с горечью подумала Алисия.

Только одно может помешать их мимолетным встречам наедине — ее любовь к нему. Алисия с недоумением посмотрела по сторонам, словно последнюю мысль высказал кто-то посторонний, прогуливающийся в этот поздний час по бульвару. Но вокруг никого не было. Я люблю его? — ошеломленно спросила себя Алисия, и радостное тепло, разлившееся в груди, было красноречивее любого словесного ответа. Она снова прислушалась к себе и с удивлением убедилась, что уже не ощущает никакой горечи.

Проходя мимо «Чайки», Алисия замедлила шаг. Обычно на яхте царила тишина, но сейчас слышны были мужские голоса — один высокий и громкий, с немного истеричными интонациями, другой спокойный и размеренный.

— Но Чарли, я ведь просто хотел помочь тебе! — взвизгнул вдруг высокий голос, который Алисия сразу же узнала. Он мог принадлежать только Боцману.

Заинтересованная сверх меры, Алисия подошла к самому трапу.

— Я не просил тебя о помощи. — Тихий ответ Чарлза Уорвика она едва разобрала.

Догадки, одна другой фантастичнее, зароились в ее голове. Боцмана, которого Роберт явно считает замешанным в мошенничестве, связывают с изысканным аристократом какие-то дела? Разве она может спокойно пройти мимо? Грош цена тогда будет всем ее устремлениям начать новую, полнокровную и опасную жизнь детектива! Пусть Роберт и неохотно делится с ней деталями расследования, но это вовсе не означает, что она должна самоустраниться. Тем более представилась такая невероятная возможность!

Алисия бесшумно поднялась на палубу и подошла к открытому иллюминатору носовой кабины, светящемуся мягким розоватым светом. Теперь ее и странных собеседников разделяло не более пяти футов. И хотя она не могла видеть их, так как обзор загораживала высокая спинка белого кожаного дивана, отчетливо слышала каждое слово.

— На этот раз, Эндрю, ты действительно сильно влип. — В голосе Чарлза звучали горечь и раздражение. — А пропасть между благородством цели и низостью средств ее достижения вызывает особое отвращение.

— Знаешь, Виктор Збарски… он очень порядочный молодой человек… — начал было робко оправдываться Боцман.

— Замолчи! — Раздался глухой звук. Очевидно, Чарлз в негодовании стукнул кулаком по столу. — Не произноси при мне этого имени!

— Хорошо, хорошо. Видишь ли, меня убедили в том, что в моих действиях не будет никакого криминала.

Послышался вздох Чарлза, за которым последовала длинная пауза.

Алисия раскрыла свою полотняную сумку. Как хорошо, что она никогда не расстается с ней! Достала диктофон и нажала на клавишу «запись».

— Послушай, Эндрю, мы знакомы с тобой уже двадцать лет, с самого детства. Ты ведь знаешь, я всегда принимал тебя таким, каков ты есть, и не лез к тебе с душеспасительными беседами. Верно?

Алисия не услышала ответа. Но воображение легко нарисовало ей Боцмана — в белом фланелевом костюме, измявшемся за день, с увядшей гвоздикой в петлице, почти слившегося с диваном и оттого кажущегося огромной бесформенной массой, из которой выступает только красное растерянное лицо с бисеринками пота на нем и со страдальчески закаченными глазами. Несмотря на драматизм ситуации, Алисия невольно улыбнулась.

Должно быть, Боцман кивнул, так как Чарлз продолжил разговор.

— Я не понимаю одного. Почему ты так по-детски легковерно покупаешься на доводы со стороны и совсем не прислушиваешься к себе? Почему не доверяешь своему нравственному чутью?

Алисии вдруг пришло в голову, что она уже несколько раз при разных обстоятельствах встречалась с Чарлзом, но не смогла бы ответить, что было на нем надето в каждом из этих случаев. А между тем она всегда обращала внимание на одежду человека. Одно можно было утверждать с уверенностью: он всегда был одет хорошо.

Вот и сейчас Алисия прежде всего представила особенное лицо Чарлза: открытый взгляд ярко-синих глаз, удивительное сочетание мужественности и мягкости в чертах.