На берегу Севана - [17]

Похвальба деда Асатура вызвала у всех улыбку. Только учитель, глубоко задумавшись, казалось, ничего не слышал.

– Все это вздор, – сказал он наконец, – никакого сатаны нет, пора и старикам перестать в него верить. Стыдно в наши дни верить в чертовщину! Но то, что происходит на озере, очень интересно. Тайну эту надо объяснить, а помочь нам в этом может только наука… Похоже на то, что где-то под водой пробиваются подземные газы. Запаха газа вы не почувствовали?

– Нет, никакого запаха мы не чувствовали, – сказал Камо. – Только будто ветром подуло.

– Да, тут что-то непонятное. Попробуем написать в Академию наук. Снимок приложим и попросим прислать экспедицию – обследовать озеро Гилли… Да, вы говорите – много яиц собрали? – обратился учитель к Камо. – Зачем же вы разоряете гнезда водяных птиц? Это недопустимо.

– Мы не разоряем гнезд, – ответил задетый за живое Камо. – Мы ведь ферму устраиваем.

– Какую ферму, зачем?

Камо смущенно умолк. На помощь ему пришел Армен:

– Мы хотим одомашнить водяных птиц. У них много хороших свойств.

– Ну, а какие же хорошие свойства у водяных птиц? – допытывался Арам Михайлович.

– Ты что ребят к стенке прижимаешь? – вмешался дед Асатур, шутливо хватаясь за кинжал. – Разве они не правду говорят? Возьми, к примеру, гуся: дикая птица, а крупнее нашей домашней, армянской. Смешай с домашней – и вся порода станет крупной, и холод выдержит, и корм будет находить легче.

– Ну, юные натуралисты, что скажете вы? – испытующе глядя на Камо, спросил учитель.

Камо просительно посмотрел на Армена. «Помоги уговорить», – казалось, говорил его взгляд.

– Знаете что, Арам Михайлович, – несмело начал Армен, – я прочитал в одной книге, что на свете есть семьдесят восемь видов диких уток. Сколько же из них одомашнено? Кажется, одни кряквы. А вот дед говорит, что среди диких уток много очень хороших пород. Не так ли, дедушка?

Дед Асатур утвердительно кивнул головой. Армен, приободрившись, продолжал:

– Вот, например, красная утка. Она и красивая и крупная. А утка серая?.. Ну, какую еще назвать?..

Старый охотник поспешил на помощь мальчикам.

– Арам-джан, – сказал он, – дети хорошее дело начали. Вот они яйца чирка принесли. Разве с мясом чирка мясо домашней утки сравнишь? У чирка оно мягкое, нежное, как у куропатки. Плохо разве, если у нас во дворах заведутся чирки? Будем по одному, по два ощипывать – и в плов…

Грикор, до этого слушавший молча, рассеянно, при слове «плов» встрепенулся, оживился и, не попросив слова, вмешался:

– А что, разве плов с черной водяной курицей хуже?.. Прошлой осенью я одну палкой убил. И сама поджарилась на своем жиру, и на картошку хватило, да еще с добрый стакан осталось: такая жирнющая была птица!.. И ничем ведь не хуже домашней курицы.

В конце концов диких птиц совсем захвалили. Казалось, что у них только и есть одни хорошие качества.

Арам Михайлович, как преподаватель естествознания, конечно, знал, что человек в течение веков добился больших успехов в деле разведения домашней птицы. Но знал он также и то, что в жестокой борьбе за существование дикие птицы выработали много ценных свойств, например способность довольствоваться в трудное время незначительным количеством корма, стойкость к холоду…

– Хорошо, – согласился он наконец, – некоторые свойства диких птиц, конечно, следует использовать. Пух дикого гуся, например, замечателен – мягок и нежен. Даже перья дикого гуся и те ценятся дороже, чем перья домашнего.

– Ну, принял нашу сторону! – прошептал Камо на ухо Армену.

– Но, – медленно, словно подбирая слова, продолжал учитель, – одомашнивание дикой птицы – дело большое, серьезное. Вам оно не по силам.

Ребят точно холодной водой окатили.

Чувствуя, что начатому делу грозит провал, Асмик взволнованно дернула за рукав мать, которая только что пришла и тихо стояла в уголке:

– Мама, ты же говорила, что в бабушкиной деревне много диких уток дома разводят… Скажи об этом, мама!.. Скорее скажи!

Мать Асмик, Анаид, женщина скромная и несмелая, робко заговорила:

– Простое это дело… – сказала она. – Тут можно и без умения обойтись…

– А ну-ну, выйди-ка вперед, Анаид! – воодушевился дед Асатур. – Выйди-ка да расскажи, как ты диких птиц приучаешь. Расскажи, послушаем.

– Да о чем же рассказывать?.. Сами знаете, меня в Личк замуж выдали из того села, что за озером, из Гомадзора. Там недалеко Зангу из озера вытекает. Перед нашим селом река раньше выходила из берегов и разливалась. Там болото было в мои детские годы. Теперь все по-другому: Зангу в тоннель забрали, болото высохло, камышовник выгорел…

– Ты, Анаид, про птиц расскажи, – перебил ее дед, – про Зангу мы все знаем.

– Да, – вспыхнула Анаид, – я про то сказать хотела, что тогда у нас камышовник был большой. Каждую весну к нам разные птицы прилетали и в камышах гнезда вили. А мы ходили яйца собирали и дома у себя под наседок подкладывали, птенцов выводили. Бывало, и птенцов в камышах ловили, дома выращивали. В каждом дворе у нас бегали дикие утки и гуси.

– Значит, диких птиц приучать можно? Это не выдумка? – спросил учитель.

– Ну, какая же выдумка!.. Все соседи знают, можете спросить. Я и в прошлом году положила под наседку яйца диких уток. А в Гомадзоре, в нашем селе, мы многих птенцов выводили из яиц диких уток, гусей. Только это мы для себя делали, а вот теперь дети хотят для всех, для общей пользы ферму устроить, для колхоза…