На берегах Меконга - [39]

В 19.00 мы с Алевтиной Васильевной встретили их у подъезда дома. Затем пригласили на второй этаж к столу. В течение трех часов мы непринужденно беседовали. Блюда подавались одно за другим девушкой из Ба-Ба, да и сама Алевтина Васильевна участвовала в этом. Все было вкусно. Ван Тиен Зунг употребляет легкое вино и мы это учли. Вообще к спиртному он равнодушен. Даже Нгуен Тхе Ки была более активной, чем он. Вечер прошел хорошо. Мы сожалели, что не приехала их дочь. Ужин гостям понравился. Если от Ван Тиен Зунга веяло хотя и хорошим расположением духа, но некоторой официальностью, зато Нгуен Тхе Ки была бесподобна. Простота, скромность, сердечность, чувство материнства - веяло от нее так непосредственно и естественно, что нельзя было не расположиться к ней. Наши мнения с Алевтиной Васильевной совпали. Это очень хорошо. Когда ты в удалении от Родины, от друзей, хочется иметь друзей страны пребывания. Они бывают очень преданными и сосредоточенными. Их помнишь всю жизнь доброй памятью и всегда хочется с ним встречаться. Будучи на семейном ужине у МО Нгуен Тхе Ки делилась своими домашними заботами. Она рассказала, как они продали два центнера абрикосов, как их невестка ухаживает за двумя свиньями. Все это было естественно и непосредственно. Разве можно их осуждать. Это труд, а труд всегда должен быть уважаемым. Да и трудность экономического положения даже их семьи требовала дополнительного источника существования.

Она еще рассказала легенду о цветке. У нас нет такого цветка. Он распускается только ночью бело-кремовым цветом, очень пышно и ярко примерно в 10-11 часов вечера. Его зовут цветком счастья и любви, которое он приносит в дом. Про него сложена легенда. Один молодой парень любил красивую девушку. Она ответила ему тем же, но в нее влюбился принц. Она ему отказала и тогда он убил ее. Когда ее похоронили, простой парень посадил на могиле эти цветы и когда он приходил на могилу вечером, они пышно расцветали. Ходил на могилу и принц, но он никогда не видел распустившихся цветов. Вот почему, по легенде, эти цветы и назвали цветами любви и счастья. Мадам Нгуен Тхе Ки подарила Алевтине Васильевне отросток от этого цветка и он быстро прижился у нас на балконе, выбрасывая до 30-40 очень пышных цветов в каждое цветение. Интересно, что он расцветал каждый раз, когда происходило какое-либо важное событие в жизни нашей семьи, в том числе и накануне присвоения мне звания генерала армии. Странно и необычно, но это так.

10 ноября работал в штабе. Надо было только подготовиться к встрече с председателем Совмина СРВ товарищем Фам Ван Донгом, но к обеду сообщили, что меня приглашают на совещание в посольство СССР к 15.00 После обеда поехал в посольство. Борис Николаевич только что приехал из командировки. Он был на одном из строящихся предприятий при техническом содействии Советского Союза. Ничего не подозревая, я поприветствовал его и поздравил с возвращением. "Что ты меня поздравляешь? Леонид Ильич Брежнев умер". "Как умер? - невольно произнес я. - Что случилось? Ведь он еще выступал на приеме в Кремле". "Я ничего не знаю, - ответил Борис Николаевич. - Вот пришла кодограмма, в которой сообщается о том, что Л. Брежнев умер между 8 и 9 часами утра 10 ноября".

Вскоре подошли начальники советских учреждений. Борис Николаевич проинформировал нас о полученном трагическом известии и дал указания сохранять бдительность, организованность и дисциплину. Запретить всякие приемы, увеселительные мероприятия, проведение собраний. Мы вышли от Б. Н. Чаплина, но мне что-то стало не по себе. Я зашел к В. А. Давыдову и попросил валидол. У него его не оказалось, но через 3-4 минуты привезли из его дома. Приняв валидол, мне стало лучше. Покалывания в сердце прекратились. Выпил валидол и Давыдов В. А.

В 15.00 о случившемся передали по радио. Приехав в штаб, мы собрали генералов, офицеров и служащих. Довели о случившемся. Все были подавлены известием. Расходились в полном молчании, каждый с тяжелой думой. Надо было довести это известие и до наших коллективов и периферии. Составили телеграмму, которую я подписал. Продумывали и другие вопросы, чтобы что-либо не упустить. Надо было оборудовать место с портретом Л. И. Брежнва в траурной ленте. Решили это сделать в клубе при штабе. Поставили портрет на красную подставку, положили цветы, организовали постоянное дежурство смен в траурном карауле.

К 14.00 следующего дня с Петром Кузьмичем Павловым поехали в посольство. От нашего коллектива возложили венок. Приехало много делегаций. Мы возлагали венок после делегации от нашего посольства. Затем пошли другие делегации. В 15.00 должно было возлагать венок политбюро СРВ во главе с Ле Зуаном. Борис Николаевич сказал, что мне надо остаться. Мы уже знали, что к 16.00 делегация от ВНА посетит наш штаб для выражения соболезнования. Сообщил я об этом Борису Николаевичу, который сказал, что после возложения венка политбюро ЦК КПВ можно мне уходить. Без 15 мин. мы заняли место в зале, где был установлен портрет Л. И. Брежнева. Стояли по правую сторону при входе. В 15.00 поднялись на второй этаж товарищ Ле Зуан, Фам Ван Донг, Чыонг Тинь, Ле Дык Тхо, Ван Тиен Зунг, Тю Хюнн Ман, Во Гуен Хиан и все остальные члены политбюро ЦК КПВ. Они поздоровались со всеми стоящими, выражая свое соболезнование. Я стоял вторым после посла. Видимо, товарищ Ле Зу Ан и другие члены политбюро меня узнали. Постояв у портрета Л. И. Брежнева, они сделали запись в книге. Затем простились с послом и убыли. Я уехал к себе для встречи начальника ГШ ВНА с группой товарищей. В 16.00 мы их встретили. Вскоре, постояв у портрета Л. И. Брежнева они попрощались и уехали. В 18.00 состоялось подписание протокола по согласованию деятельности наших советских военных советников и специалистов ВНА в Лаосе и Кампучии.