На берегах Гудзона - [40]

— Однако, вполне уверенно этого сказать нельзя.

— Ведь вы сами назвали мне это имя.

— Да, но с тех пор я переменил свое мнение. Каким образом удалось бы этой женщине проникнуть к Роулею как раз в тот вечер, когда там была ваша жена?

— Моя жена хорошо не помнит, когда она ушла оттуда.

— Но во всяком случае это было около одиннадцати, не так ли?

Гарвей кивнул.

— Роулею показалось бы подозрительным, если бы к нему в такой поздний час пришла незнакомая женщина; ведь все мы хорошо знаем, что должны быть всегда готовы к неожиданному нападению.

— Конечно!

— Кроме того, эту женщину нельзя найти. Вашему сыщику тоже не удалось напасть на ее след. И, помимо всего, я не думаю, чтобы эти люди решились в такой короткий срок дважды прибегнуть к помощи одного и того же лица, — а покушение на Этель Линдсей, несомненно, дело рук Мюриэль Брайс. Нет, я все больше и больше прихожу к заключению, что мы тут имеем дело просто с мистификацией.

— Сперва я тоже был такого мнения. Но теперь я ясно чувствую: Мюриэль Брайс является убийцей Джона Роулея. И я во чтобы то ни стало должен ее найти, чтобы отомстить за моего друга.

— Скажите, Гарвей, — спросил Бенсон через некоторое время. — Сколько времени прошло с тех пор, как отец ваш уехал из Нью-Йорка?

— Недель шесть или семь. Он уехал приблизительно за две недели до моей свадьбы.

— Вы в этом уверены?

— Вполне. А что?

— Ив продолжение всего этого времени ваша городская квартира стояла совершенно пустая?

— Да. Вся прислуга находится на даче. Только один служитель, оставшийся в городе, жил в квартире Грэйс.

— Чем же объяснить, что каждый вечер в одной из комнат, по-видимому на кухне, горел огонь? В то время я почти каждую ночь проходил мимо вашего дома и всегда видел дым из трубы. А когда я исчез, моя жена в поисках за мной проходила однажды ночью мимо этого дома и заметила то же самое.

— Вы, стало быть, полагаете, что отец мой все это время находился в городе? — спросил Гарвей,

— Да.

— Но если бы и так, какое это имеет значение для нас?

— Я полагаю, — объяснил Джэк Бенсон, — что именно ваш отец и состоит в сношениях с Мюриэль Брайс, и что от него она получает свои инструкции. Через вашего отца мы можем напасть на след этой женщины: поэтому мы должны быть очень осторожны, — ваш отец не должен ничего подозревать.

Гарвея передернуло. Его собеседник говорил спокойно и равнодушно о факте, который приводил его в отчаяние и ужас.

— Если ваше предположение правильно, Джэк, — сказал он с трудом, — тогда… я не знаю, в какой степени это нам полезно… Может быть, вы считаете, что мне следует сперва установить наблюдение за отцом, а потом, когда у меня будет достаточно доказательств, объясниться с ним и заставить сказать, кто эта Мюриэль Брайс, где она находится и какую роль она играла в убийстве Джона Роулея?

— А вы думаете, что вам удастся вынудить его сказать правду? Члены Ку-Клукс-Клана связаны клятвой всегда хранить молчание.

Принудить? Гарвей представил себе решительное лицо своего отца, его упрямый рот и пронизывающие глаза, представил его впервые не как своего отца, а как чужого человека, своего противника. Нет, этого человека он не в состоянии принудить к чему-нибудь. А перехитрить его — разве это возможно? Нет, и это напрасная надежда. Ведь он, Гарвей, всегда знавший одну только науку, гораздо менее опытен, практичен, сведущ, чем этот крупный делец, имеющий за собой долгую жизнь, полную изощрений, хитрости и ловкости в борьбе с своими конкурентами.

Он безнадежно пожал плечами.

— И все-таки нить проходит через вашего отца, — сказал Джэк Бенсон твердо. — Или, может быть, вам не хватает решимости; может быть, вам сердце не позволяет выступить против собственного отца? Это вполне понятно, — прибавил он несколько мягче, с сочувствием взглянув на бледное, взволнованное лицо Гарвея.

— Мне это очень тяжело, — сознался Гарвей. — Вы не можете себе представить, Джэк, кем был этот человек для меня. Я любил его и слепо верил ему, он был ко мне так добр…

Гарвей замолчал на мгновение, глядя вперед, затем продолжал другим голосом, полным твердости:

— Но я должен найти эту Мюриэль Брайс, я должен привлечь к ответу эту преступницу, убившую Джона Роулея. Никогда еще в своей жизни я никого так не презирал и не ненавидел, как эту Мюриэль Брайс.

Пока он говорил, незаметно отворилась дверь, и на пороге появилась Грэйс, чрезвычайно бледная, с устремленными на мужа широко-раскрытыми глазами.

— Мюриэль Брайс! — воскликнула она в возбуждении. — Опять это страшное имя! Ведь вы о ней говорили? Вы нашли ее? Вы знаете, кто она?

Гарвей испуганно посмотрел на жену. Какая поразительная перемена произошла в ней с сегодняшнего утра! Ее щеки страшно побледнели, и под впавшими, беспокойными глазами легли глубокие тени.

— Нет, г-жа Уорд, мы еще не нашли Мюриэль Брайс, но напали на след, который непременно должен привести нас к ней.

Она едва выслушала ответ и, быстро обернувшись к мужу, спросила с дрожью в голосе:

— Почему ты так ненавидишь Мюриэль Брайс?

— Потому что я знаю, что она убийца Джона Роулея, — ответил он, нахмурившись.

— Джон Роулей, — простонала Грэйс. — Всегда этот Джон Роулей! Всегда он стоит на пути нашего благополучия, всегда он мешает нашему счастью… Этот… этот враг…