На арене со львами - [53]

— Ты правильно выбрала.— Гласс подмигнул Моргану, и белый пластырь полез вверх по лбу.— Этот человек — первая величина в нашем бизнесе, ты не знала?

— Да? А какой у вас бизнес?

Рыжая стюардесса вся обратилась в слух, захлопала ресницами и трепетно приоткрыла губы.

— Средства массовой информации.

— А, дерьмо все это,— раздраженно оборвал его Морган. Он принадлежал к тому поколению, которое обычно не ругается при женщинах, но это получилось непроизвольно, сорвалось с языка.— Я работаю в газете, а он — на телевидении.

— На телевидении,— завороженно повторила рыжая.— Продюсером.

— Да не совсем так,— отмахнулся Гласс.— Кстати о телевидении, Рич, я ведь не затем сюда шел, чтобы вам помешать…

— Вы и не помешали.

— …но я только что толковал по телефону с редактором и упомянул между прочим ваше имя, ну и естественно, они там хотели бы знать, не дадите ли вы нам завтра интервью минуты на две касательно Андерсона.

— Я не выступаю по телевидению.

— Понимаете, вы же с ним были друзья и близко знаете всю его личную жизнь.

— Вот именно из-за этого я и не выступаю по телевидению,— сказал Морган,— с беседами про своих близких друзей.

— Можете меня выпустить на телевидение,— мечтательно сказала рыжая.

— Без лифчика ты произвела бы фурор.

— Даже и без лифчика, все равно лучше, чем пропадать на этой вшивой авиалинии.

Официантка «под-кролик» принесла бутерброды, и Гласс заказал себе тоже. Они стали есть, а он сидел и посматривал на них.

— Может, вы согласились бы, ну, просто рассказать какие-нибудь мелочи, о вкусах, о привычках. Я ведь, как вы сами сказали, по-настоящему с ним знаком не был.

Морган не спеша поставил стакан.

— Поймите, Гласс, Хант Андерсон был моим близким другом, не каким-то там политиком, про которого я писал. И я не собираюсь выступать по телевидению и рассказывать о нем разные, как вы говорите, мелочи. Мелочи — вещь очень важная.

— Раз он не хочет, вы же не можете его заставить.— Рыжая стюардесса стала заметно дружелюбнее обращаться с Глассом, после того как обнаружились его телевизионные связи.— Вот я бы так очень даже хотела выступить по телевидению.

— Все хотят выступить по телевидению, Все, но не Рич Морган. Он не такой.

Морган посмотрел, как жадно и настойчиво горят глаза Гласса, как нервно ерзают по столу его белые руки, и признался себе, что на самом деле мало чем от него отличается.

— Да нет, в свое время и я участвовал в передачах, — сказал он.— Довольно долго.

— Я., видимо, вас уже не застал,— покровительственно заметил Гласс.

И Андерсон тоже, подумал Морган. И Андерсон тянул руку за тем же, чего хотят все,— хоть на один короткий миг, но очутиться в лучах юпитеров, чтобы все увидели, узнали, рукоплескали. И ради этого мига, когда дошло до дела, оказался готов пожертвовать всем? Или нет? Правда, ответа на этот вопрос он, Морган, не знает. Но, может быть, знает Гласс? Может быть, у Гласса на такие вещи чутье. Своего рода шестое чувство, с помощью которого он определяет победителей.

Гласс словно почувствовал на себе взгляд Моргана и посмотрел на него, не отрывая губ от стакана; белый пластырь у него на лбу вопросительно полез наверх.

Вы ведь читаете колонку Мертл Белл «Светские новости»? Я не ошибся?. — спросил Морган.

— А как же. С нее начинаю рабочий день.

— Я так и думал,— сказал Морган.— Догадался.

СЫН СТАРОГО ЗУБРА II

У Мертл Белл тоже было чутье на победителей, потому-то Морган ее и вспомнил. Например, Мертл печатает маленькую заметку о переживаниях хозяйки великосветского салона, чей званый обед едва не сорвался из-за опоздания почетного гостя. Читатели Мертл Белл, которые разбираются, что к чему, сразу понимают, что тут дело не в элементарной невоспитанности упомянутого гостя. Просто он был допоздна занят, и, значит, он — важная персона в правительстве, ведь правительственный аппарат и деловые круги тем и различаются, что высокопоставленные чиновники работают допоздна; и еще это значит, что он — восходящая звезда, раз его заметила Мертл Белл; к тому все это свидетельствует, что у него большие связи, иначе откуда бы ему знать, которая из великосветских дам значится в этом сезоне у Мертл в списке под номером один.

Дознаться, кого выделяет Мертл, не так-то просто, тайну своей голубиной почты она тщательно блюдет. Но если она кого выделяет, опять же можно не сомневаться, что человек этот имеет вес и влиятельных знакомых. Можно заводить на него досье, как говорил Морган, особенно если он к тому же из молодых, обладает приятной наружностью и работает в заведении, что помоднее: Белый дом или ЦРУ лучше всего, далее, конечно, следует госдепартамент, министерство обороны, юстиция и даже финансы на худой конец,— все лучше, чем, например, сельское хозяйство, федеральная торговля или вовсе там, не дай бог, какое-нибудь управление по делам ветеранов войны.

Словом, на такого человека у Мертл Белл, надо отдать ей должное, был абсолютный слух. Она различила бы его голос со всеми тончайшими модуляциями даже в громе духового оркестра, наяривающего на площади туш осенним днем, под рев ветра. Да иначе и невозможно ей было бы существовать, ибо еженощно, при любой погоде и при любом правительстве в разных концах Вашингтона от «Конститьюшн-Холла» до Тридцать пятой улицы в Джорджтауне, не говоря уж о загородных домах под Вашингтоном, и в центре округа Монтгомери (подальше от пегритянского духа) происходит одновременно с десяток таких раутов, и на них появляются десятка два ловкачей, добивающихся ее лестного внимания.