На аптекарском острове - [18]
Не успел я хорошенько обо всем подумать, как мне на голову свалился сюрприз номер три. К трамвайной остановке с авоськой в руках подходила Клочикова соседка Клавдия Александровна Веревкина. Рядом с ней шла… Ленка Ворожева! Подкатил тридцать седьмой трамвай, они сели в него и уехали. В голове у меня образовался сумбур, и я, ни о чем больше не думая, побежал к Клочику.
— Да, дела… — сказал Клочик из-за двери, выслушав мой отчет. — Откуда Ворожева знает Графиню?
— Это я хотел у тебя спросить, — ответил я.
— Понятия не имею, — сказал Клочик. — Тут какая-то тайна! Ну а ключ ты взял?
— Нет, конечно. Они же сразу уехали. В общем, ты сиди, размышляй, а я пошел.
— Погоди, — сказал Клочик из-за двери. — У меня идея. Раз уж мне не выбраться, я тебе сейчас свой портфель из окна спущу. Придешь в школу, покажешь мои тетрадки. Ведь там же все сделано. Ну неужели я зря вчера, до двенадцати…
— Ладно, не ной. Спускай портфель.
Когда я вышел во двор, в воздухе уже качался портфель Клочика.
— Чего же ты на нитке спускаешь! — крикнул я. — Оборвется же!
— Не оборвется, — ответил Клочик. — Нитка суровая.
Когда портфель был на уровне второго этажа, дунул сильный порыв ветра, портфель потащило в сторону, нитка чиркнула о чей-то карниз, лопнула, и портфель, туго набитый Клочиковыми знаниями, не долетев метров трех до земли, повис на водосточной трубе.
— Вот же балда! — крикнул я. — Неужели не мог веревку найти или леску, что ли!
— Леш, да тут низко, — просяще закричал Клочик. — Мы ведь с тобой и повыше залезали. А?
Делать было нечего. Я снял пальто и полез на трубу. До портфеля я добрался довольно легко, но вот оторвать руку от трубы и снять его мне было почему-то боязно. Так я и висел как павиан на ржавой трубе, не зная, что делать. Клочик, видно, почувствовал мои сомнения и крикнул:
— Леха, ты головой, головой его спихивай! Пусть он падает.
Это была дельная мысль. Я продвинулся выше и боднул портфель головой. План удался. Портфель снялся с крюка и полетел вниз.
— Порядок! — крикнул Клочик.
Я спустился вниз. Портфель при падении раскрылся, и все тетрадки Клочика высыпались в грязную лужу. А когда я надевал пальто, то заметил, что правая штанина у меня порвана.
— Порядок, — повторил я и, собрав мокрые, грязные тетрадки Клочика, побежал в школу.
На второй урок я все-таки опоздал. Наверное, я произвел неплохой эффект, когда запыхавшись ввалился в класс, весь измазанный ржавчиной, с порванной штаниной и с двумя портфелями в руках.
— Вот, — сказал я и поставил портфель Клочика на стол учительницы. — Витя Клочиков.
Валентина Сергеевна схватилась за сердце:
— Боже, что с ним?!
— Да вы не волнуйтесь, пожалуйста. Все в порядке. Он жив. Только прийти не смог. Его Графиня на старый замок закрыла.
— Какая графиня, какой замок? Что ты несешь?!
— Ну, соседка его. Вот он свой портфель из окна и выбросил. То есть, не выбросил, а на веревочке спустил.
И я кое-как объяснил, что произошло. Без подробностей, конечно. Валентина Сергеевна успокоилась, села за стол и сухо сказала:
— Очень интересная история. Что ж, раз ты такой верный друг, то, пожалуйста, к доске. Будешь отвечать за двоих.
Но как можно собраться с мыслями после такого сумбурного утра?
Глава 5. Семейный альбом
После уроков, злой и голодный, я направился к Клочику. Дверь мне открыла Клавдия Александровна. «Уже смылся, паразит, — подумал я. — Я портфель его проклятый таскаю, двойки из-за него получаю, а он…»
— Здрасьте, Клавдия Александровна, — рявкнул я. — А Вити разве нет?
— Дома, дома. Заходи, голубчик. Мы как раз тебя поджидаем, — заговорила Графиня. — Я ужасно перед вами виновата. Это ж надо — запереть Виктора в квартире! Какая чудовищная рассеянность. Ну, ничего, я обязательно пойду в школу и все объясню вашим педагогам.
Говоря это, она провела меня на кухню, где я увидел такую картину: за столом, уставленным чашками, банками с вареньем, тарелками с вафлями и сухарями сидел Клочик. Физиономия у него была такая довольная и счастливая, что, казалось, он сразу поглупел на пять лет. Напротив от обалдевшего от счастья Клочика, ловко уплетая вишневое варенье, сидела Ленка Ворожева.
— Семеро с ложкой, один с сошкой! — сказал я, плюхнув портфель Клочика прямо ему под нос, чуть не опрокинув банку с вареньем.
— А, Леш, привет, — рассеянно ответил Клочик. Ну, конечно! Ему было не до меня!
— Садись, Алеша, садись, — засуетилась Клавдия Александровна. — Сейчас мы тебе — чайку. Варенье бери.
— Ленка, а ты чего не в школе? — спросил я. — Ну, этому трубадуру повезло — его заперли. А ты-то чего?
— А я болею, — вызывающе ответила Ленка, отправив в рот вишневую ягодку. — У меня ангина.
— А почему же ты с ангиной по улицам шастаешь?
— А у меня в легкой форме.
— Так ангина же заразная болезнь!
— Боишься — можешь уйти. Тебя никто не держит.
От такой наглости я даже дар речи потерял и только и смог, что посмотреть на Клочика. Но от него в тот момент проку было мало. Клочик сидел и млел, глядя Ленке в рот. Я уж и впрямь хотел уйти, но тут вмешалась Графиня. Она поставила передо мной чай и заговорила:
— Алеша, голубчик, я надеюсь, у тебя не было неприятностей? Я никак не могу успокоиться.
