Н. К. Рерих: страницы биографии - [5]

* * *

Чтобы очертить размеры общественных сношений художника, вспомним несколько имен, упоминающихся в его биографиях. Разновременно мы видим его с лучшими представителями науки и искусства, с главами правительств и религий как Запада, так и Востока.

На императора нападали за то, что он любил церкви новгородского и псковского стилей и хотел иметь в Царском Селе собор подобного характера. Император говорил Рериху: "Если моя прабабка могла строить в Царском Селе китайскую деревню, неужели я не могу иметь русского храма?" Когда был объявлен конкурс на проект церкви в государевом имении, Скерневицах, один из придворных чинов, очень почитавший искусство Рериха, предложил ему послать и свой проект. Велико было изумление, когда по вскрытии пакетов оказалось, что первый приз присужден не архитектору, а художнику Рериху. При этом не забудем, что не случайно именно Рерих был избран в правление Общества архитекторов.

* * *

Интересно проследить направление творчества Мастера за последнее время. Мы видим насыщенную работу, в которой каждый создаваемый образ как бы порождает следующий, сплетая хотя и разноцветный, но обобщенный венок. Картины очень различны по тональности, неожиданны по сюжету, и тем не менее они укладываются в какую-то своеобразную гирлянду. Например: Царица Небесная в царственном уборе молится о преуспеянии мира; Мадонна труда в неустанном бдении спасает заблудшие

19

души, и восхищен Господь этим подвигом; та же Мадонна - с младенцем, но скорбен взгляд ее. Этот облик как бы объединяется в триптихе, посвященном Жанне д'Арк: к той же скорбной Богоматери обращается Святая Воительница перед битвой, к Ней же обращен и взгляд Подвижницы во время казни. А небо - как в победе, так и над костром - то же необъятное, овеянное волною синевы, которую так широко умеет влить на полотно Рерих. Вот Подвижник - осиянный волнами Благодати, с Пламенеющей Чашей в руках; многоцветны струи воздуха вокруг: синие, лазоревые, пурпурные - цветение подвига. В том же многоцветном сиянии Владыка несет с гор Венец Мира ("Fiat Rex"). На крыльях триптиха - осененные светом мужской и женский облики. Она - с чашею и кадилом. Он - с мечом и щитом. Другой подвиг - "Скрижали Завета": на каменных плитах высекает Он, великий и одинокий, заповедь жизни.

В пламенных струях возносится осиянный светом Илья Пророк: какая звучащая медь в пламенеющих красках клубящихся туч! Подходя к картине, зритель спросит: как же она сделана? Точно краски мгновенно претворились на полотне. Это и есть синтез. Тот же пламень, но с царственным пурпуром, в последней картине "Святая София - Премудрость Божия"; как будто то же огненное задание, но музыкальный ключ повернут к более насыщенному спокойному тону. А вот и "Зороастр": на высокой скале перед гаснущим закатом выливает он из Чаши на землю жизнедательный пламень. Не к тому же ли огненному подвигу ведет нас и серия Ашрама? На одной из этих трех картин за скалою Ашрама еще пламенеет закат, но на двух боковых - спокойны скалы, изумрудно-зеленая вода, и скользит по ней ладья с таинственным путником. Не за мною ли? Не зов ли? Не весть ли? Застыли в наступающем сумраке гиганты-бамбуки,

20

а на скалах чуть светятся изваяния слонов. Это не Тибет, это Юг; может быть, Цейлон, может быть, Голубые горы или Эллора.

А в работе уже "Гиганты Лахуля", "Воинство Гессар-Хана" и "Норбу Ринпоче" - все тот же подвиг, та же Пламенеющая Чаша. И так в какой-то несказуемой сюите соединились самые разнообразные элементы. Готовятся эскизы к серии "Чингиз-Хан" и "Цветы Тимура". Там - верблюды, арабы, одинокий силуэт матери Чингиза и пламенеющие в сумерках сторожевые башни. Опять готовится продвижение, снова кипит в горниле зачатие подвига.

Чаша и меч - эти начала сверкают по всей амплитуде вдохновения художника. С мечом - Жанна д'Арк, с чашею - Владыка; Царица Небесная сложила руки чашей, с мечом - воинство Гессар-Хана; на обоеручный меч оперся воин, идущий к Владыке Венца Мира. И вьются знамена как над воинством Жанны, так и над ордами Гессар-Хана.

* * *

О чем же говорит в эти дни художник? Он говорит, и пишет, и шлет вести о Знамени Мира. Культура - его любимое слово, и в его понимании оно звучит почитанием Света. "Не роскошно, но культурно", "Не выходите за пределы истины", "Глазом добрым", "Поймите сердцем", "Не языком болтайте, но сердцем скажите", "Не предавайте", "Ссориться даже звери умеют", "Не забудьте: вы служите, а не вам служат", - так заповедует Рерих, всегда берегущий основы общественности.

Кто-то назвал Рериха Мономахом. Это неверно. Ценящий общественность, он - вождь, но не единоборец. Во всех учреждениях, в которые входил он, прежде всего по его инициативе учреждались советы для выражения широкого общественного начала. Кроме того, с ним всегда его сподвижница и вдохновительница

21

Елена Ивановна Рерих, покровительница женского Единения, замечательные труды которой мы всегда будем вспоминать с благодарностью. С ними и сыновья их, Юрий и Святослав, уже создавшие себе в своих областях крупные имена. С ними ряд ближайших сотрудников - пламенных, сплоченных в одну семью. Рерихиды, как их назвала пресса, отмечая их сильную организацию.