Мюнхен - [46]
Сена темно-зеленая и неподвижная. Только за двумя дикими утками вода покрылась рябью в виде двойного веера.
Под мостом вы наталкиваетесь на спящих. С каменных сводов, позеленевших от сырости и времени, капают известковые капли. Но там не идет дождь. Это убежище бедняков. В звездные ночи они спят в лодках. Этот мост был назван по имени лицемерного Луи-Филиппа, в то время как остров назван по имени Людовика Святого. В начале семнадцатого столетия этот остров не был еще заселен и здесь устраивались дуэли. И только в 1630 году, когда чехов вконец разоряла тридцатилетняя война, парижская знать начала возводить здесь дворцы.
Они сели в видавшее виды такси, одно из тех, которые спасли Париж в дни большой войны, доставив солдат Гелена на поле битвы. Машина с трудом пробивалась через перекрестки бульваров. Ян и Маша сидели, прижавшись друг к другу, как влюбленные из романов Бальзака, мечты которых часто сбывались в каретах. Сквозь грязные стекла они смотрели на пелерины полицейских со свистками, на худые лица портных, несущих свои изделия, на бедра женщин в узких соблазнительных юбках, на запыленные шляпы старцев. Из репродуктора над входом в магазин игрушек мягко лился шепчущий тенорок, напевавший «Мон Пари». Гудели грузовые автомобили, стонали тормоза омнибусов, ревели клаксоны. Вот полицейский свистнул, и все остановилось. Через минуту он поднял руку, и все снова двинулось. Огни, звуки, грохот и улыбки. Блеснули и тут же погасли в тени голубого зонтика от солнца два ряда белых зубов.
Они вышли из машины на тихой круглой площади. У фонтана собрались дети, пускавшие по воде маленькие парусные кораблики. Кораблики кружили по фонтану и опять возвращались в детские руки. Фонтан шумел веселым гомоном, а несколько в стороне от детей противная сифилитическая физиономия шептала: «Не хотите ли?..» Волосатая рука предлагала порнографические фотографии. Солдат, у которого еще не побелела кожа на щеках после жаркого солнца Индокитая, взял их целую пачку и тут же с жадностью стал рассматривать.
По асфальту шуршали шины роскошных автомобилей. Пахло бензином, пудрой и шипром. Из кабины одного из таких автомобилей, словно увядший цветок, свешивалась рука в белоснежной перчатке. Может быть, это рука госпожи де Ноай. Или мадам де Жувнель. Может быть, руку, которая сейчас безжизненно свисает из окна машины, целовали сильные мира сего.
Небо пахло сиренью. По нему в сторону моря плыли розовые облака. Приближался вечер. Загорались миллионы электрических лампочек. Эйфелева башня, прекрасная и чудовищная, как допотопный зверь, посылала световые сигналы: «Ситроен, Ситроен, Ситроен…»
На этой площади начиная с 1793 года стояла гильотина. Ею был обезглавлен Людовик XVI. С 1793 года здесь были казнены три тысячи осужденных, среди них королева-австрийка, Дантон и Робеспьер.
Под Триумфальной аркой вечерний ветерок колыхал пламя, вечный огонь в честь Неизвестного солдата. Известные генералы, приблизившись к нему старческим шагом, становились по стойке «смирно» и отдавали честь. Неизвестный солдат погиб, потому что верил во Францию. Генералы живут. И они верят: один — в Наполеона, другой — в Бурбонов, третий — в Ватикан, а четвертый — в Людендорфа, а может, и в Гитлера. Маршал Лей верит во Французскую Африку и в Отто Габсбургского, герцога Лотарингского. Старый Петен верит только в себя и в свою ненависть к Англии.
На бульварах над окнами редакции источали потоки света электрические лампочки. «Комите де Форж», союз сталепромышленников, близкий сердцу Круппа, хорошо платил за рекламу. Он весьма умело направлял общественное мнение, чтобы оно отвернулось от тех, кого уважаемые люди называют канальями. Канальи — это мужчины с фуражками набекрень и с платками, повязанными вокруг загорелой шеи. Те, которые привыкли бастовать и которые стремятся хозяйничать на фабриках и в министерствах. «Комите де Форж» и господин фон Крупп не допустят, чтобы во Франции хозяйничали канальи. Гитлер получил шесть с половиной миллионов голосов. На следующих выборах его сила удвоится. Крупп и Тиссен вложили в это дело свои деньги. Почему бы «Комите де Форж» не субсидировать кагуляров? Почему бы ему не содержать газеты и еженедельные издания и не финансировать веселую жизнь их директоров? И почему бы некоторым господам не стремиться к тому, чтобы линия Мажино не была неприступной? «Если бы Золя был жив, он бы снова крикнул: «Я обвиняю!» — подумал Ян. — Те огни на фасадах зданий редакций означают для меня, что Париж падает в темноту».
Маша улыбалась, а Яну казалось, что его душит воротничок шелковой рубашки, купленный у Лафайета. В этот магазин он зашел потому, что вспомнил московскую Сухаревку, где Таня в свое время купила кожаную сумку. Дама, продававшая ее, сказала тогда Тане: «Эту сумку я купила в Париже. Она вам хорошо послужит…»
Она послужила им… Разорвав ее, они использовали куски кожи в качестве подстилок для маленького Еничека, который живет теперь с Таней в Москве и ходит в советскую школу. Яна душил воротничок.
«Сшей себе рубашку», — советовала ему уже давно Маша, но Ян не послушался и теперь испытывает неудобства. Воспоминание о Тане вызвало волнение в груди.
Удивительные приключения рыцаря Палечка в Чехии, Германии и Италии от рождения в день битвы при Домажлицах до поступления на службу к славной памяти государю Иржику из Подебрад (XV век).
Сборник видного чешского писателя Франтишека Кубки (1894—1969) составляют романы «Его звали Ячменек» и «Возвращение Ячменька», посвященные героическим событиям чешской истории XVII в., и цикл рассказов «Карлштейнские вечера», написанных в духе новелл Возрождения.
1758 год, в разгаре Семилетняя война. Россия выдвинула свои войска против прусского короля Фридриха II.Трагические обстоятельства вынуждают Артемия, приемного сына князя Проскурова, поступить на военную службу в пехотный полк. Солдаты считают молодого сержанта отчаянным храбрецом и вовсе не подозревают, что сыном князя движет одна мечта – погибнуть на поле брани.Таинственный граф Сен-Жермен, легко курсирующий от двора ко двору по всей Европе и входящий в круг близких людей принцессы Ангальт-Цербстской, берет Артемия под свое покровительство.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.