Мыслители Востока - [2]
Смерть указана
Жил некогда дервиш и было у него шестьдесят учеников. Он обучил их насколько мог, и вот настало время пройти через новый опыт.
Он созвал своих учеников и сказал:
"Теперь мы должны отправиться в длительное путешествие. Что-то - я не знаю что именно - случится в пути. Те из вас, кто усвоил достаточно, чтобы вступить на эту стадию, могут меня сопровождать.
"Но сначала вы все должны запомнить такую фразу: "Я должен умереть вместо дервиша". Будьте готовы выкрикнуть ее в любой момент, когда бы я ни поднял обе руки."
Некоторые из его учеников начали шептаться между собой, вдруг усомнившись в намерениях дервиша. Пятьдесят девять из шестидесяти учеников оставили его, говоря: "Он знает, что его ждет опасность, и готовится пожертвовать нами вместо себя!"
Они сказали ему: "Возможно, вы намереваетесь совершить какое-то преступление, может быть, даже убийство; мы никогда не сможем следовать за вами на подобных условиях".
Дервиш и его единственный оставшийся спутник отправились в путь.
В это время ужасный и несправедливый тиран захватил город, лежавший на их пути, незадолго до того, как они вошли в него. Он хотел укрепить свое правление драматическим актом насилия и призвал своих солдат.
Он сказал им:
"Схватите какого-нибудь кроткого на вид путника и приведите его для суда на городскую площадь. Я собираюсь осудить его как злодея.
Солдаты ответили: "Слушаем и повинуемся!" Они вышли на улицы и схватили первого же чужестранца, которого встретили. Им оказался ученик дервиша.
Дервиш последовал за солдатами к месту, где восседал король, тогда как все горожане, уже трепеща от страха, собрались вокруг под звуки барабанов смерти.
Ученика бросили перед троном, и король сказал:
"Я решил примерно наказать бродягу, чтобы показать всем, что мы не потерпим несогласия или попыток бегства. Сейчас ты умрешь."
В этот момент дервиш закричал громким голосом:
"Возьми мою жизнь, о могучий монарх, вместо жизни этого бесполезного юнца! Я более заслуживаю наказания, чем он, ибо это я склонил его к бродяжничеству!"
При этом он поднял обе руки над головой, и ученик воскликнул:
"Могущественный повелитель! Прошу, позволь умереть мне, я должен умереть вместо дервиша!"
Король был крайне изумлен. Он сказал своим советникам:
"Что это за люди, соперничающие друг с другом за право на смерть? Если это героизм, не воспламенит ли он народ на борьбу против меня? Посоветуйте, что мне делать."
Посовещавшись несколько секунд, они сказали:
"Павлин Века! Если это героизм, мы мало что можем сделать, кроме более жестоких действий, пока народ не лишится мужества. Но мы ничего не потеряем, если спросим этого дервиша, почему он так жаждет умереть."
Дервиш, когда его спросили, ответил:
"Ваше королевское Величество! Было предсказано, что в этот день на этом месте умрет человек, и что он воскреснет и станет бессмертным. Естественно, и я и мой ученик хотим быть этим человеком."
Король подумал: "Я должен делать других бессмертными, когда сам не бессмертен?"
После минутного размышления он отдал приказ немедленно казнить себя вместо путешественников. Затем худшие из королевских приспешников, в погоне за бессмертием, убили себя.
Никто из них не воскрес, и дервиш со своим учеником, воспользовавшись замешательством, продолжили путь.
Обыденное
РАШИД СИТАРАЗАД принял группу желающих учиться, чьи головы были наполнены слухами о его чудесах и возбуждением от того, что они приблизились к источнику Учения.
Он сказал:
"Пусть один из вас будет вашим представителем и расскажет мне о ваших чувствах."
Один из пришедших выступил вперед и произнес:
"Мы в возбуждении от Высокого Присутствия, мы страстно стремимся к Знанию, прикосновение к Традиции возвышает нас."
Рашид сказал:
"Это верное описание ваших чувств. Поскольку вы все любите возбуждающее, мне придется дать вам банальное. Вы должны учиться у жизни. А жизнь - ключ к знанию - это самая банальная вещь на свете. Вам придется пройти через жизненные ситуации, которые заставят вас понять жизнь, а не сделают ее более интересной."
Один из присутствующих воскликнул:
"Человек, которого вы просили представить нас, говорил только за себя, и, что же, все мы должны быть осуждены за его поведение!"
Рашид ответил:
"Он может думать, что говорит за всех. Вы можете думать, что он говорит только за себя. Однако, есть еще я, согласный с тем, что он говорит за всех. Вы уже подвергаете сомнению мой авторитет? То, что вы так поступаете, показывает, что вы жаждете возбуждения, и подтверждает слова, которые вы пытаетесь опровергнуть!"
Смелость
НЕКИЙ широко образованный энергичный человек пришел к хакиму Хуссейни и сказал:
"Я не прошу за себя, но я уверен, что если бы вы были на моем месте и встретились с моим другом Дилаваром, вы бы поняли, что он ни кто иной, как суфий, и радостно приняли его и сделали участником в ваших исследованиях и партнером в занятиях, и наслаждались бы его восхитительным обществом."
Хаким сказал: "Я действительно восхищен вашей смелостью, ибо сам я никогда не был в состоянии распознать суфия таким образом, как распознали вы."
Эта уникальная работа суфийского Мастера вводит во внутренний круг суфийской мысли. Книга содержит поразительно откровенный материал, который — шокирующим образом разбивает все стереотипы о духовности. Она посвящена тому, как быть и оставаться современным человеком, и в то же время развивать себя в другом измерении, а также тому, как люди порой упускают этот шанс, превращаясь в экзальтированных эзотериков. Книга «Знать как знать» была опубликована только после смерти автора.
Литературный редактор Evening News (Лондон) оценил «Суфии» как самую важную из когда-либо написанных книг, поставив её в ряд с Библией, Кораном и другими шедеврами мировой литературы. С самого момента своего появления это произведение оказало огромное влияние на мыслителей в широком диапазоне интеллектуальных областей, на ученых, психологов, поэтов и художников. Как стало очевидно позднее, это была первая из тридцати с лишним книг, нацеленных на то, чтобы дать читателям базовые знания о принципах суфийского развития.
В книге собраны героические военные рассказы, путевые заметки, советы по покупке ковра, мудрые притчи, рецепты афганских блюд от шеф-повара Гиндукуша, анекдоты о Мулле Насреддине. Эти поэтические истории перенесут вас в Афганистан – древнюю страну заснеженных горных цепей и суровых пустынь Регистана, виноградин величиной со сливу и бесценных ковров с изощренным рисунком, мудрецов Газни, Балха, Герата, Туркестана…Забирайтесь на вашу великолепную арабско-монгольскую лошадь и присоединяйтесь к афганскому каравану.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из введения, написанного Дорис ЛессингНаписанная ведущим представителем суфизма, книга "Учиться как учиться" является полным введением в образ мышления, который вдохновляет людей во всем мире Из откликов на его многочисленные книги, лекции, радио и телевизионные программы, Идрис Шах выбирает вопросы, задаваемые ему домохозяйками и бизнесменами, философами и рабочими, чтобы показать, как традиционные суфийские подходы могут помочь нам .в решении .наших. социальных, психологических и духовных проблем.
Практическая философия в суфийской традицииОсновным препятствием в развитии человека и реализации им собственной уникальной судьбы автор считает Командующее Я. Книга Идриса Шаха раскрывает природу этого явления и неявно показывает пути преодоления его влияний. Произведение стало на Западе классическим и теперь впервые публикуется в России. Шах обращается со своим посланием не столько к нашему уму и чувствам, неизбежно искажающим тонкую природу передаваемых методов, сколько к глубочайшему сознанию. Искусно пользуясь нелинейными аналогиями, сказками и историями, автор сообщает читателю некую особую энергию мысли, которая поразительным образом позволяет нам самим, вопреки себе, начать по-другому понимать и действовать в этом обычном, но непростом мире.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.
В книге трактуются вопросы метафизического мировоззрения Достоевского и его героев. На языке почвеннической концепции «непосредственного познания» автор книги идет по всем ярусам художественно-эстетических и созерцательно-умозрительных конструкций Достоевского: онтология и гносеология; теология, этика и философия человека; диалогическое общение и метафизика Другого; философия истории и литературная урбанистика; эстетика творчества и философия поступка. Особое место в книге занимает развертывание проблем: «воспитание Достоевским нового читателя»; «диалог столиц Отечества»; «жертвенная этика, оправдание, искупление и спасение человеков», «христология и эсхатология последнего исторического дня».
Книга посвящена философским проблемам, содержанию и эффекту современной неклассической науки и ее значению для оптимистического взгляда в будущее, для научных, научно-технических и технико-экономических прогнозов.
Основную часть тома составляют «Проблемы социологии знания» (1924–1926) – главная философско-социологическая работа «позднего» Макса Шелера, признанного основателя и классика немецкой «социологии знания». Отвергая проект социологии О. Конта, Шелер предпринимает героическую попытку начать социологию «с начала» – в противовес позитивизму как «специфической для Западной Европы идеологии позднего индустриализма». Основу учения Шелера образует его социально-философская доктрина о трех родах человеческого знания, ядром которой является философско-антропологическая концепция научного (позитивного) знания, определяющая особый статус и значимость его среди других видов знания, а также место и роль науки в культуре и современном обществе.Философско-историческое измерение «социологии знания» М.
«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.