Мысль, вооруженная рифмами - [2]
Несостоятельность «музыкальных» теорий стиха давно доказана и теоретически {Жирмунский, 14, 16–18; Томашевский, 29, 33–38}, и методами экспериментальной фонетики {Теория стиха, 211–217}.
Ритм стихов — не музыкальный, а речевой: «В стихе нет ничего, кроме того, что есть в языке» {Тимофеев, 14}. В разговоре, на вывесках, в газетных заголовках постоянно встречаются словосочетания, которые в стихотворном контексте звучали бы как стихи: «Ремонт велосипедов» — 3-стопный ямб, «Овощи и фрукты» — 3-стопный хорей и т. д. Но то, что случайно и незаметно в прозе, организовано и ясно слышно в стихах.
Какова же «внутренняя мера» русского стиха? В русском стихе ударение в слове подвижно, т. е. может стоять на любом слоге слова: в начале, в середине, в конце (в отличие, например, от польского, в котором ударение падает на предпоследний слог). Изменение места ударения может менять значение слова (мука́ — му́ка) или его грамматическую форму (ру́ки — руки́). Поэтому ударный гласный звук произносится энергично, а безударный редуцируется (т. е. сокращается) и менее отчетлив. Основа ритмичности русского стиха — более или менее урегулированное чередование качественно неравноправных ударных и безударных слогов, при этом главенствующее значение принадлежит ударным. Это общий родовой признак русского стиха; такой стих называют тоническим. Тонический стих имеет ряд по-разному звучащих видов. Самая строгая его форма — так называемый силлабо-тонический стих, в котором чередование ударных и безударных слогов урегулировано наиболее отчетливо. Он господствовал в русской поэзии с конца 30-х годов XVIII в. до XX в., затем потерял свое монопольное положение, но живет и развивается и в наши дни.
Его противоположность, самая свободная форма — акцентный, или чисто тонический, стих, в котором урегулировано, и то не всегда строго, только расположение ударных слогов, а количество безударных между ними произвольно. Между силлабо-тоникой и акцентным стихом расположен ряд переходных форм. Рассмотрим все эти формы в порядке постепенного убывания урегулированности, что в основном будет соответствовать историческому развитию русского стиха.
Тредиаковский и Ломоносов, внедрившие силлабо-тонику в нашу поэзию, делили каждый стих на единообразные стопы — 2-сложные, в которых на каждый ударный слог приходится один безударный, и 3-сложные с одним ударным и двумя безударными. Названия стоп и их обозначения были заимствованы из античной метрики (учения о стихотворных размерах), но в древнегреческом языке и латыни ударение было признаком второстепенным. Слоги сопоставлялись по относительной длительности произношения: долгие (графически обозначались –) и краткие (ᴗ). Долгий считался равным двум кратким. В русском стихе знаком – обозначался ударный слог, знаком ᴗ безударный.
2-сложных размеров два: хорей –ᴗ («Бу́ря мгло́ю не́бо кро́ет» –ᴗ–ᴗ–ᴗ–ᴗ, 4-стопный хорей) и ямб ᴗ– («Пора́, пора́, рога́ трубя́т» ᴗ–ᴗ–ᴗ–ᴗ–, 4-стопный ямб). 3-сложных размеров три: дактиль –ᴗᴗ («Вы́рыта за́ступом я́ма глубо́кая» –ᴗᴗ–ᴗᴗ–ᴗᴗ, 4-стопный дактиль), амфибрахий ᴗ–ᴗ («В глубо́кой тесни́не Дарья́ла» ᴗ–ᴗᴗ–ᴗᴗ–ᴗ, 3-стопный амфибрахий) и анапест ᴗᴗ– («Разъезжа́ются го́сти домо́й» ᴗᴗ–ᴗᴗ–ᴗᴗ–, 3-стопный анапест).
В приведенных примерах метрическая схема выдержана идеально, но она нередко нарушается, особенно в 2-сложных размерах — хорее и ямбе. Рассмотрим первые четыре стиха «Евгения Онегина»:
Только в первом стихе схема строго выдержана (полноударный 4-стопный ямб). В остальных по три ударения, одно пропущено. Тредиаковский и Ломоносов считали, что в случае пропуска метрического ударения появляется особая вспомогательная стопа из двух безударных слогов — пиррихий (ᴗᴗ), способная замещать стопу как ямба, так и хорея.
Стихов с пиррихиями больше, чем полноударных, например, в 4-стопном ямбе полноударных в среднем только около четверти. Это объясняется тем, что в русском языке одно ударение приходится в среднем приблизительно на 3 слога.[2] В стопе ямба и хорея два слога. Если пытаться писать сплошь полноударными ямбами или хореями, придется употреблять только короткие слова. Такая речь будет искусственной и сильно ограничит словарь поэта.
Ломоносов в первые годы творчества стремился писать только полноударными ямбами (I, 5), но под влиянием критики Сумарокова и Тредиаковского отказался от этого и стал свободно пользоваться длинными словами, как и все последующие поэты до наших дней.
Кроме пиррихиев встречаются и другие, менее частые нарушения единообразия стоп — сверхсхемные (внеметрические) ударения:
По аналогии с античной стопой из двух долгих гласных такую стопу называли спондеем ––.
Сверхсхемные ударения, не ломая размера, создают некоторый перебой ритма, выделяя стих из ряда обычных. Они чаще стоят в начале стиха, когда ритмическое движение только начинается, а в середине стиха — обычно после паузы или цезуры. Например: «…Раз он спал || У невской пристани. Дни́ лета || Клонились к осени…».[3] Образуются сверхсхемные ударения всегда только односложными словами. Стих «Брат упросил награду дать» возможен, но стих типа «Брату просил награду дать» поэты не употребляли, так как размер потребовал бы сдвинуть ударение: «Брату́ просил…».
