Мышиная судьба - [5]

Я ничего не понимаю, и никто не даёт ответ на главный вопрос. «Что случилось с Элджерноном?» – спрашиваю я.

«Он умирает», – отвечает Пиппа тоненьким голоском.

«Угу, – говорю я. Об этом я уже догадался. – Он попадает в лапы кошке или в мышеловку?» Уголки губ Пиппы снова опускаются, пока она гладит мою спинку, слышится вздох доктора Крантора.

«Родни, – начинает он. – В сказке, а, точнее, рассказе, “Цветы для Элджернона” у мыши по имени Элджернон усилен IQ, прямо как у тебя. Вот только эта история была написана ещё до того, как подобная процедура стала возможной. В любом случае, мышь умирает в результате эксперимента».

«Он умирает, потому что он умный, – печально тянет Пиппа. – Вот только сначала становится глупым. Эксперимент выветривается, и он снова глупеет, а потом умирает. Цветы – на его могилу!»

«Так, – вклинивается доктор Крантор, – слушайте меня оба. Это просто сказка.Ни одна моя мышь не умерла преждевременно в результате усиления IQ, и ни у одной это усиление не выветрилось. Все мои мыши остаются умными и не умирают раньше, чем им положено. Если уж на то пошло, они живут дольше, чем обычные. Ясно? Теперь всем полегчало?»

«Но как они умирают? – встревоженно спрашиваю я. – Как они умирают, если они сидят в своих клетках, где нет ни сов, ни кошек, ни змей, ни мышеловок?»

Доктор Крантор качает головой. «Они просто умирают, Родни. Умирают от старости. Все мыши умирают когда-нибудь. Но они прожили хорошую жизнь. Я забочусь о своих животных».

«Что?» – спрашиваю я в оцепенении. Все мыши умирают? «И я умру? Даже если вокруг не будет кошек?»

«Это случится не скоро, – отвечает доктор Крантор. – Все умирают. Ты не знал?» Капля воды разбивается о мою голову, доктор Крантор продолжает: «Пиппа, милая, не плачь. С Родни всё в порядке. Посмотри, совершенно здоровая маленькая мышка. Пиппа, дорогая, если ты намерена его утопить, то лучше положи обратно в клетку».

И он помогает ей положить меня обратно в клетку, говорит, что угостит её мороженым, а мне принесёт особого сыра, и даже в лабиринте бежать ради него не придётся, и они скоро вернутся. Все эти слова проносятся мимо меня, как в тумане, я же съёживаюсь в своей клетке, пытаясь уложить в голове то, что только что узнал.

Я умру.

Я умру. Все мыши умирают. Вот почему сказки про мышей никогда не упоминают, что с ними случилось, все и так это знают. Мыши умерли. Мышь, которая стала лошадью, умерла, и мыши, которые освободили льва, умерли, и Стюарт Литтл умер. Я сворачиваюсь в клубок в углу своей клетки и думаю обо всём этом, потом разворачиваюсь и бегу сломя голову по своему колесу, чтобы больше не думать.

Меня вы научили говорить на вашем языке. Теперь я знаю, как бояться, – спасибо и за это.

А эта фраза откуда взялась? Понятия не имею, да и неправда. Я боялся и до того, как узнал, что умру; боялся кошек, змей и мышеловок. Но страх всегда помогал избежать чего-то, а теперь я боюсь то, от чего не уйти. Кручу колесо в клетке, пытаясь убежать от того, что, как я узнал, неизбежно.

Доктор Крантор и Пиппа возвращаются. Он принёс мне восхитительный кусочек сыра, зрелый чеддер – настоящая роскошь по сравнению с тем, что я обычно нахожу в конце лабиринта. Они с Пиппой сидят и смотрят, как я его грызу, после чего доктор Крантор интересуется: «Ты в порядке, Родни? Полегчало?»

«Нет, – говорю я ему. – Вы ведь не для защиты меня держите в этой клетке, не так ли? Вы не можете защитить меня. Я всё равно умру. Вы не оберегаете меня от смерти, вы лишаете меня жизни». Я думаю о своих воспоминаниях, о радости галопа по мощёной дороге, о перегрызаемой верёвке, о любви к птице. «Вы лишаете меня существования. Доктор Крантор, пожалуйста, отпустите меня».

«Отпустить тебя? Родни, не дури. Там всё ещё полно кошек и змей, и мышеловок. Здесь ты проживёшь гораздо дольше. И не забывай, что ты представляешь собой серьёзные инвестиции исследовательских долларов. Я не могу тебя отпустить».

«Никакая я не инвестиция, – выкрикиваю я, – Я живое существо! Отпусти меня!»

Доктор Крантор качает головой. «Родни, я не могу, правда. Прости. Я куплю тебе новое беговое колесо, хорошо? И клетку побольше? Есть столько причудливых клеток, с туннелями и всякой всячиной. Мы сделаем тебе клетку в десять раз больше, чем эта. Пиппа, ты можешь помочь с дизайном новой клетки для Родни. Мы пойдём в зоомагазин и купим всё необходимое, будет здорово».

«Не хочу новое беговое колесо, – не унимаюсь я, – не хочу новую клетку. Хочу на свободу! Пиппа, он говорит, что не может меня отпустить, но помнишь, как он убеждал, что ты не можешь пойти в зоопарк? Это то же самое».

«Это совсем не то же самое, – из голоса доктора Крантора исчезла вся благожелательность. – Родни, ты начинаешь меня раздражать. Пиппа, тебе не нужно делать домашнее задание?»

«Нет, – отвечает она. – Я уже всё сделала. Там была последняя страница».

«Хорошо, тогда мы идём в зоомагазин…»

«Не хочу, чтобы вы шли в зоомагазин! Хочу, чтобы ты меня отпустил! Пиппа…»

«Прекрати пудрить девочке мозг!» – выдыхает на меня доктор Крантор.

Чувствую, как хвост мечется от переполняющей меня ярости. «Это ты пудришь ей мозг!»