Мышеловка для бульдога - [3]

И еще в квартире жил большой разноцветный попугай породы ара. Однажды морозным зимним днем попугай влетел в неосмотрительно открытую Лолой форточку, да так и остался жить. Несмотря на то, что Лола развесила в квартале объявления «Найден попугай, большой, красивый…» и так далее, никто не отозвался. Леня утверждал, что хозяева попугая нарочно оставили дома открытое окно и перекрестились, когда попугай улетел.

Некоторая доля правды в его словах, несомненно, была, поскольку Перришон, как назвали попугая, имел совершенно отвратительный характер. Он плевал на пол шелуху от семечек, больно клевался и выражался неприличными словами. Не признавал никаких Лолиных увещеваний, а еще повадился гадить на Лёнины безумно дорогие пиджаки, чем порадовал Лолу, поскольку Маркиз научился-таки убирать одежду в шкаф. Но Леня в сердцах пообещал свернуть мерзкой птице шею, и попугай испугался, поскольку Маркиз в общении хоть и был мягок и неконфликтен, но слово свое всегда держал. Однако характер не изменишь, и Перришон время от времени подговаривал зверей совершить какую-нибудь каверзу.

В общем, компаньоны и их питомцы отнюдь не скучали.

К своим операциям Леня кроме Лолы привлекал мало людей. Но вот для консультаций у него имелась записная книжка, где список имен внушал уважение. Были там самые разные люди – продавцы антикварных магазинов, научные работники, коллеги по цирку… Почетное место среди них занимал ювелир Иван Францевич Миллер.

Знакомство с ним перешло к Лёне по наследству от его учителя Аскольда, а стало быть, было для Маркиза особенно ценно.

Иван Францевич был из русских немцев. Когда-то давно, будучи мальчиком, он был сослан с семьей в далекий Казахстан. После смерти матери его взял к себе старый ювелир, который работал еще при царском дворе. Он и научил смышленого мальчишку всему, что знал сам.

Кроме того что Миллер был ювелиром от Бога, он еще знал все о драгоценных камнях, об их истории. Так что Леня неоднократно пользовался его обширными познаниями.

Две недели назад Миллер позвонил Маркизу сам. Сказал, что ему необходимо поговорить по важному делу, причем срочно, и пригласил Леню к себе. По причине преклонного возраста Иван Францевич редко выходил из дома. Заинтригованный Маркиз отправился на встречу.

Леня остановился перед дверью квартиры. Это была обыкновенная дверь в обыкновенном подъезде, довольно обшарпанная, явно нуждающаяся в свежей покраске. Никому постороннему не пришло бы в голову, что скрывается за этой дверью…

Впрочем, Леня не был посторонним.

Он нажал на кнопку звонка и приготовился к ожиданию – однако почти сразу услышал шумное дыхание и хриплый голос, который недовольно проговорил:

– Кого еще нелегкая принесла?

– Парфеныч, это я, Леонид!

В ответ на его слова раздалось лязганье замков, и дверь медленно, тяжело отворилась.

Слишком медленно и тяжело для обыкновенной двери в обыкновенном подъезде. Впрочем, теперь было видно, что дверь эта далеко не обыкновенная – массивная, толстая, бронированная, вроде тех, какими закрывают банковские хранилища. И замок на этой двери был необычный – особо надежный взломоустойчивый замок знаменитой швейцарской фирмы.

Именно за этой дверью и проживал один из старейших и известнейших ювелиров нашего города Иван Францевич Миллер.

Безопасность Ивана Францевича и его знаменитой коллекции драгоценных камней и ювелирных изделий обеспечивала не только и не столько бронированная дверь со швейцарским замком, сколько человек, который сейчас впустил Леню в квартиру, – его старый охранник и в то же время камердинер Парфеныч. Парфенычу было уже за шестьдесят, но его широкие плечи, длинные и мощные, как у гориллы, руки и скупые, вкрадчивые движения говорили о том, что он запросто может справиться с двумя-тремя молодыми бандитами. Кроме того, рядом с Парфенычем, как всегда, стоял его друг и помощник – кавказская овчарка по кличке Шторм.

– Иван Францевич меня ждет, – проговорил Леня, опасливо покосившись на Шторма, который слегка опустил нижнюю губу, демонстрируя свои огромные клыки, – не потому, что Леня внушал ему недоверие, а просто для порядка.

– Ждет, – подтвердил Парфеныч и отступил в сторону, пропуская Леню в коридор. – Дорогу сам найдешь?

– Само собой! – и Маркиз отправился в кабинет хозяина.

Иван Францевич привстал из-за стола, поздоровался с Леней и указал ему на удобное гостевое кресло.

– Что случилось, Иван Францевич, дорогой? – спросил Леня после обмена приветствиями. – Обычно я прошу вас о консультации, а сегодня вы сами меня вызвали!

– Не вызвал, – Миллер поморщился, – не вызвал, а пригласил! Кто я такой, чтобы вызывать вас, Леня?

– Ну, согласен, я неудачно выразился. Все же, что случилось?

– Неприятная история, Леня. – Ювелир вздохнул. – Очень неприятная. Вы знаете, что я сейчас работаю не много, берусь далеко не за всякий заказ – денег я заработал уже достаточно, до конца жизни потратить их все равно не успею, да, честно говоря, и возраст уже не тот. Однако я охотно берусь за работу в том случае, если сама работа представляет для меня профессиональный интерес. Или камни, с которыми приходится иметь дело. Так вот, некоторое время назад ко мне пришла одна весьма эксцентричная и богатая женщина и положила на этот стол камень.