Мыс Плака - [3]

Перед открытием мы позавтракали сырниками со сгущёнкой, запивая апельсиновым фрешем, включили музыку, сделали нашим дамам латте, затем присели на баре с разных сторон.

— Может, коктейль будешь какой-нибудь? — Арчи не терпелось показать все прелести того, что мы являемся официантами-барменами, при этом материально не отвечаем за бар.

— Мужик, только начало одиннадцатого! Даже я в такое время не пью. — Я пытался крутить разнос на среднем пальце, этому меня научил один знакомый, когда мне было лет пятнадцать.

— Да давай один вмажешь, «Мохито» или «Пина колада», «Голубая лагуна»? Или замутим свой. — Он глазами оценивал разновидности алкоголя, к которым я питал некую слабость, но только после захода солнца.

— Мальчики! Столик пришёл, — прилетел Катин голос из зала.

— Возьмёшь? — Арчи стоял за баром, а я находился со стороны площадки.

— Ладно.

Кафе устроено таким образом, что при входе люди попадают в закрытую часть зала, где всего лишь пять маленьких столов. С правой стороны кишка, где находится туалет для персонала и посудомойка, дальше, если пройти вглубь кишки, идёт кухня с баром, а если пройти прямо, минуя ненужные повороты, то выходишь на открытую зону с видом на море. Поэтому, когда заходили гости, кто-нибудь из девчонок сидел за столом, попивая кофе, уткнувшись в телевизор на стене. Они поднимали задницу и подходили на бар напомнить нам о работе. Чаще всего там просиживала Надюха, ей лень было поднимать огромный зад, она разминала голосовые связки криками «Люди пришли!», «Пацаны, к вам гости!», «Хлопцы, пора работать!».

Бар находился с краю, его поместили за стеной, благодаря этому мы могли прятаться там от камер, работающих круглосуточно. Я взял блокнот с ручкой, поправил фартук, выходя из убежища, остановился взглянуть на море и отдыхающих людей. Ни в чём не повинную красоту насиловали по большей части старики со старухами, они заходили по пояс в воду и прыгали, как болванчики, остужая обгоревшую дряблую кожу. Шляпы и очки, повсюду шляпы и очки.

Вбил заказ в R-keeper, перечитывая ещё раз закорючки в блокноте, напоминая себе, что блинчики должны быть поджарены на сливочном масле. Арчи делал два капучино, а мне оставил подготовить приборы и чай. Блюдца, чашки, между ними салфетка, ложечка, я совсем отвык от этой работы. Сахарница выскользнула и полетела вниз, крик разбитой посуды прошёлся лезвием по горлу. «Чёрт, чёрт, чёрт» — стучало в голове, первый день, первый заказ.

— Отнеси кофе и чай, я приберу здесь.

Мне нечего было сказать, кивнув головой, взяв поднос на четыре пальца правой руки, побрёл к столу.

Никто не сказал ни слова. Возможно, всем плевать, а возможно, они просто не хотели давить на меня в первый день. Так или иначе, но за три часа из моих рук вылетело ещё две чашки и одно блюдце. Неловкость рождала небрежность, а она сжигала изнутри. Хотелось извиниться и уехать обратно домой.

Я вышел покурить, плетёный стул оказался свободным, примостившись удобней, чувствуя, как с непривычки устали ноги, мне захотелось спать. Не успел подкурить, как подошёл худощавый паренёк, светловолосая девушка, лысый мужик — все сбегались к границе кафе и магазина по продаже раков. Рабочий загар клеймил этих ребят, посмотрев на них, можно сразу понять, что это сотрудники кафе, ларьков, сувениров и прочей чепухи. Муравьи, создающие благо другим ценой собственной молодости, собственных лет.

Они всё набегали и набегали. Пожимали руку, улыбались, спрашивали, когда приехал, на сколько и чем вообще занимаюсь по жизни, словно это всё не наша жизнь. Полагаю, многие из них так и думали, ведь так проще. Проще говорить себе, что это временно, дальше всё наладится и, возможно, через месяц, через год, десять лет у них всё изменится. Этот светловолосый парень приедет сюда и будет заказывать устриц, стейк из сёмги и вино по названию, а не цене. Эта мысль даёт надежду, которая согревает сырыми ночами в комнатах по восемь человек.

Цена человека измеряется в его искренности. Эти ребята настоящие, им нечего прятать от того, кто такой же, как они. Истории прыгали, будто волейбольный мяч на пляже в разгар дня, все хотели поделиться шутками прошлых дней, вспомнить былые года, когда за день зарабатывали больше, чем сейчас за неделю. Их языки словно крем от загара, спасающий человеческие тела от пламени солнца.

Время шло медленно и нудно. После того как люди позавтракали, все столы убраны, чеки закрыты, а посуда вымыта — начались самые долгие часы безделья, когда не хочется ничего. Мы сидели, уставившись в телевизор, пожирая яркие картинки пресных клипов российских звёзд. Музыкальные каналы поглотили наше внимание, хотелось спать не от усталости, а от занудства.

— Как меня всё достало! Хочу домой! — Надюха присела за столик, начиная стонать ещё на выходе из кухни. Бараньи кудряшки захватили её голову, похожую на спелую тыкву, маленькие зелёные глаза, как два зерна мака в дрожжевом тесте, потерялись в бледной массе. Она упала в кресло и закатила глаза.

— Так двигай, кто тебя держит. — Арчи продолжал смотреть телевизор, не удостоив её взглядом.

— У меня дома столько дел. — Кажется, она даже не услышала его слова. — Столько дел! А в сентябре надо ехать на яблочки. Что мне тут за тысячу рублей целый день посуду мыть? Я лучше яблочки до пяти часов соберу, тысячу получу, а вечером с пацанами пиво пить буду.