Мыс Иерихон - [90]

— Не издавай ни звука.

Шон перелез через спинку дивана и сел на подушку рядом со мной. Лезвие оставалось у моей шеи. Его глаза цвета морской волны блестели. Он приблизил свое лицо к моему.

— Будешь вести себя тихо и делать то, что я тебе прикажу. — Он бросил свой рюкзак мне на колени. — Открой его.

Горло мне Шон не перерезал, но это еще не означало, что он и не собирается этого делать. Я таращила на него глаза и не могла отвести взгляд в сторону.

Несколько часов назад я поклялась, что если Джесси не умрет, то Бог может взять меня к себе. И вот тебе пожалуйста.

Нет. Только не так, только не сейчас. Только не в том случае, если я могу еще что-то сделать.

И, глядя на Шона, я с какой-то неземной ясностью вдруг поняла, что мой час еще не настал. Поняла, что у Бога такого извращенного чувства юмора просто нет.

И я открыла рюкзак.

— Достань видеокамеру.

Я извлекла из рюкзака портативную видеокамеру. И осмотрелась в поисках пути бегства. Все ставни были закрыты. Шон выдернул телефонный шнур, а мой сотовый телефон был в другом конце комнаты на обеденном столе. Вместе с тем меня не покидало спокойствие. Возможно, это был шок. Но я знала, что Ники дома. Марк был на подходе. Если бы мне удалось привлечь чье-то внимание, мне могли бы помочь. А было бы еще лучше, если бы я смогла добраться до какого-нибудь оружия. В этом случае я могла бы сама себе помочь. А пистолет Брайана лежал в спальне.

— Встань.

Мы поднялись вместе. Шон продолжал держать нож у моего горла.

— Мы идем на кухню, вместе. Медленно.

Он слегка подтолкнул меня локтем, и мы пошли к стойке.

— Поставь камеру на стойку и направь ее в обратную сторону.

Я поставила камеру, направив ее на нас. Неужели он собирается сделать автопортрет?

— Хорошо, — сказал он мне на ухо. — Сегодня мы проводим самую бесчеловечную видеосъемку в Америке.

Потребовалась всего одна секунда, чтобы его слова дошли до моего сознания. Я напряглась. На нем были те же самые брюки военного покроя, как на вечеринке в Исла-Виста, когда он расстегивал ширинку, чтобы помочиться на стоявшую у дома машину.

— Она помнит.

Его голос звучал восторженно.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но к моей гортани прижался нож.

— Ну-ну. Слов для твоей роли в этом фильме не предусмотрено. Твое имя будет лишь упомянуто в субтитрах вместе с другими придурками, которые портили мне жизнь. — Он перешел почти на шепот: — Плачущая идиотка — Бриттани Гейнс, бывший рок-певец — Слинк Джимсон. И стерва, сующая нос не в свои дела, — Эван Делани.

Все мои сомнения развеялись. Я поняла, что Бриттани убил он. А здесь он был для того, чтобы убить меня.

— Где твоя клейкая лента?

Она была в кухонном шкафу. Мы пошли за ней вместе, словно исполняя какой-то зловещий танец смерти. В частности, я, с приставленным к моему горлу ножом. Он заставил меня достать пленку и оторвать кусок.

— Себе на рот, — приказал он. Я подчинилась. — Теперь на руки.

Я обернула ленту вокруг одного запястья, потом — другого. Шон проверил, насколько хорошо она держится. Он даже не потрудился отрывать ленту от мотка. Моток покачивался у меня между рук наподобие маятника.

Постучали в дверь.

Шон замер. Нож надавил мне на дыхательное горло. Стук повторился. Прозвучал голос Марка:

— Эван?

Шон сильнее прижал нож к моему горлу. Он еще не делал надреза, но я почувствовала, что начинаю задыхаться, и беспокойно заерзала. Шон крепко держал меня. Его жадеитовые глаза горели.

Стук прекратился.

Шон заговорил вполголоса:

— Включи камеру. Делай то, что я тебе буду говорить. Мы сделаем всего один дубль, так что он должен быть превосходным.

Из-за того, что дубли были невозможны, я поняла, что Шон собирается заснять то, как он меня убивает. Мне нужно было как-то освободиться прямо сейчас, но парадная дверь была закрыта на засов, так что даже если бы мне удалось добежать до нее, Шон все равно успел бы меня догнать, еще до того, как я успела бы открыть ее. Если мне не удастся замедлить его действия, сделать я ничего не смогу. Мне нужно оружие.

На другой стороне дворика я услышала голос Марка. Он разговаривал с Ники. «Ну давай же, Ники. Скажи ему, что я дома. Пошли его сюда».

Держа нож у моего горла, Шон отвел меня на несколько футов назад. Он двигал меня так, чтобы я оказалась в середине кадра. Чтобы приподнять мне голову, он перенес нож на подбородок. Потом он прошел вперед и включил свет над плитой.

— Черт! Так не пойдет, — прошипел он.

Он осматривал гостиную.

— Где у тебя зеркало?

Он начал тащить меня из кухни, отчаянно разглядывая стены.

— Где у тебя зеркала?

Он зло посмотрел на меня. Я показала рукой на спальню, где лежал пистолет.

Он взял камеру и мы зашагали к спальне. Но как я это сделаю? Как мне достаточно быстро схватить пистолет?

Вопрос спорный. Шон протолкнул меня через дверь, и его ноги зацепились за мои. Спотыкаясь, мы миновали тумбочку. У моего горла торчал нож. У меня начало бешено колотиться сердце. Черт бы его побрал!

Он потащил меня в ванную комнату. Отмотав от рулона часть пленки, он прикрепил ее к рейке занавески, ограждавшей душ, «приковав» меня таким образом с поднятыми вверх руками.

Потом он поставил камеру на полочку рядом с раковиной и включил лампочки, прикрепленные рядом с зеркалом.