Мятущаяся Украина. История с древнейших времен - [29]

В Каменец-Подольском Хмельницкий, оставив достаточный казацкий гарнизон, разослал многие корпуса и подразделения войска своего по всей Малороссии, граничащей с Польшей и Литвой. Он велел начальникам тех команд изгонять и уничтожать поляков и евреев, где бы только они их не обнаружили, но прежде всего следить за движением польских и литовских войск внутри их земель и отбивать их на границах, информировать об этом самого гетмана для оказания помощи. Направленные отряды возглавляли Генеральный обозный Носач и полковник Дорошенко в Галичине и княжестве Острожском; Генеральный писарь Кривонос и полковник Лукаш Шаблюка – от Киева до города Слуцка и реки Случь; Генеральный есаул Родак и полковники Остап Нестелий и Федор Богун – от реки Припяти и далее в Литву; Генеральный хорунжий Буйнис и полковники охочекомонные Яков Гладкий и Кондрат Худорбай – Чернигов в Полесье и Сиверию. Сам же Хмельницкий с главным войском, проходя Малороссию срединой, остановился под городом Белая Церковь, и оттуда 28 мая 1648 года разослал по Малороссии свой универсал следующего содержания:

«Зиновий-Богдан Хмельницкий, Гетман славного Войска Запорожского и всея по обеим сторонам Днепра сущей Оукрайны Малороссийской. Вам, малороссиянам, по обеим сторонам Днепра, шляхетным и посполитым, большого и меньшего всякого чина людям, а особливо шляхетно урожденным казакам из той братии нашей знаменитым сим универсалом нашим ознакомляем, что не без причин наших неотложных вынуждены начать войну и поднести оружие наше на поляков, благодаря которому при всесильной помощи божественной на Желтой Воде мая 8 дня, а потом под Каменец мая 16 дня, над ними, поляками, стало то, что вам всем уже совершенно есть ведомо. Теперь, по двух оных над ними, поляками, генеральных битвах, мы получили известие, что они, будучи тем несчастием своим разгневаны, не только сами панове княжата около Вислы и по за Вислою многие свои на нас стягивают и совокупляют войска, но и самого наияснейшего короля своего Владислава, пана нашего милостивого и отца ласкового, на нас же подговаривают и возбуждают, чтобы, со всеми силами своими пришедши в Оукрайну нашу Малороссийскую, легко нас огнем и мечом завоевать, разорить наши жилища, в прах и пепел обернуть и нас самих всех убить, а других в немилостивую неволю забрать в далекие места за Вислу, запродавши славу нашу, известную не только в части света европейского, но и в далеко за морем Черным странах азиатских. Мы утвердились в нашем намерении не против короля, милостивого пана нашего, но против поляков гордых, которые пренебрегают его королевскими привилегиями, как и привилегиями, нам казакам и всем малороссиянам данным, нашими древними правами и вольностями, завоеванных мужеством небоязненным при помощи Божией предками нашими.

Для этого, придя от Каменец-Подольского и став обозом нашим войсковым здесь, под Белою Церковью, пишем до вас сей универсал, через который, взывая и заохочивая вас, малороссиян, братию нашу, к нам до компании военной, прикладываем это и извещаем, что они, поляки, в соответствии со свидетельствами польских хроник, от нас, сарматов и руссов, уродившись и будучи сначала заодно с самовластною братией нашей, сарматами и руссами, по несытому желанию славы и богатства, для души временного, от совместного пребывания с предками нашими древних оных веков отдалились и, другое именование (ляхи и поляки) себе учинивши и за Вислу отправившись, на чужих грунтах и землях там, между знаменитыми реками Одером и Вислою сели, многим окольничим землям и панствам немецким и иным западным и северным нанеся ущерб, и древние державы их с людскими населениями военным и разбойническим способом завладели, а потом, за прошествием многих времен, в селениях своих по-над Вислою и за Вислою в пространных тамошних чужих землях расплодившись и умножившись, напали бессовестно, как Каин на Авеля, на руссов или сарматов – с древности природную братию свою, – и за предводительством короля своего, Казимера Третьего Великого, року от Рождества Христова 1333 либо 1339, благодаря оскудению тогда Киевских и Острожских и иных истинных Русских князей, завоевали нас и к своей ненасытности приобщили, и подчинили истинные из древних веков земли и провинции наши Сарматские и поселения наши русские от Подола и Волох по Вислу аж до самой Вильни и Смоленска, дальние и обширные границы свои имущие, а именно: Киевскую, Галицкую, Львовскую, Холмскую, Белзскую, Подольскую, Волынскую, Перемышлевскую, Мстиславскую, Витебскую и Полоцкую. И не только в поименованных землях и провинциях наших Русских славное имя наше казацкое испоганили, но, что еще хуже всего, братию нашу, роксоланов, в невольническое ярмо запрягши, от веры честной православной, душеспасительной греко-русской отринули, а до пагубной Унии, римского заблуждения, силою, гвалтом и многими над совестью христианской мучениями и тиранством привлекли и приневолили, всех прежних князей и королей своих польских, благочестие наше греко-русское не хуливших, присягами и привилегиями утвердивших, привилегии и мандаты презревши и уничтоживши, уничтожили совсем против политики шляхетской и доброй совести. Когда и того вредного душе, в погибель влекущего схизматического их и ненасытного поступку (Благочестие святое на Унию обернули и честь казацкую в нечестие и незнание претворили) мало было для их зависти и гордости, то, наконец, было решено, мимо воли короля, пана нашего милостивого, чтобы в Чигирине, Трехтемирове, Переяславе, Полтаве и иных многих городах и селах, расположенных по обеим сторонам реки Днепра, Оукрайны малороссийской предковечной отчизны нашей, от святого и равноапостольного князя Киевского Владимира, святым крещением Русь просветившего, благочестием истинным и непоколебимым сияющи, знатнейших людей и казаков погубить и искоренить, а самим, посполитым народом нашим завладевши, и не только в ярмо невольническое их запрячь, но по своей безбожной воле в душе вредную правилам священным и святых отец наших противную внедрить Унию, для чего уже были знаки и документы, когда не только многих казаков и мещан, братию нашу, псы, сторожа польские мерзкие, поели и когда плетьми фальшивое панам своим доказывали, и на лишение жизни их отправляли, и добром и имениями их завладели, что и мне, Хмельницкому, от развратного сына и вруна Чаплинского, дозорца чигиринского, пришлось терпеть, рискуя головой. И веру нашу православную они всегда ругали и бесчестили, священников наших благочестивых, при всякой, самой незначительной причине, бесчинствуя, ругали, били, рвали волосы и резали бороды. Так же и вам самим, всем малороссиянам, от них, поляков и жидов, их арендаторов и любимых торговцев, по сие время являют обиды, тяготы, озлобления и разорения, здесь мы их всех не именуем, поскольку вы сами их знаете и помните. То только здесь вам напоминаем, до какой пришли неволи у поляков, что двоим или троим, которые в городе на улице или в своем доме сошлись, запрещено и несвободно было вам с собою говорить и о делах своих хозяйственных побеседовать, без чего и акты христианские и свадебные не могут быть. Бог дал человеку уста для разговора, но те же поляки строгими указами своими запретили вам разговоры, и было приказано молчать вопреки природе всемирного обычая. Какая это невыносимая тяжесть и бремя замыкания уст, но милость всемогущая бога позволила и помогла нам оружием нашим военным отомкнуть их знаменитыми победами в двух битвах с поляками, нашими супостатами, и да будет о том присно хвалимо и превозносимо имя его божественное, яко не презрел бед, притеснений, воздыханий и слез наших, через поляков пролитых и проливаемых. А что мы нынешнюю с поляками зачали войну без ведома и совету вашего всенародного, за то вы нас не пугайтесь, потому что учинили так для лучшей пользы вашей и нашей, научившись осторожности и лучшего воинского управления с примера прежней братии нашей, которые под Кумейками и в устье реки Тясмин с поляками недавно войну имевших, когда до начала войны универсалами своими, засланными до вас в Малороссию, уведомили о своем против поляков намерении; тем уведомлением предупрежденные, поляки як надлежало приняли меры и приспособились, чтобы противостоять казакам. Мы, от такого несчастливого случая уберегаемся и удерживаемся аж до сего времени с сим универсалом и о начатом с поляками деле военном уведомлением нашим. А теперь, как вам известно и вообще всем малороссиянам, о том доносим, так и до компании воинской на предстоящее с ними ж, поляками, дело военное вас вызываем и приглашаем. Кому мила вера благочестивая, от поляков на Унию претворенная, кому из вас любима целость отчизны нашей, окрайны Малороссийской, и честь ваша шляхетская, поляками ругаемая, уничтожаемая, высмеиваемая и попираемая, тот, если не выродок, а заботливый и любезный сын отчизны своей, после выслушивания сего универсального нашего к нам в обоз под Белую Церковь на добрых конях и с исправным оружием немедленно прибудет, и тому с нами по примеру многих старых славных битв со многими народами соседних стран предков наших, стать мужественно и смело, при всемогущей помощи божьей, против поляков, своих грабителей, злобствующих супостатов. Но если не изволите нам помочь в настоящей военной компании, то, если поляки нас одолеют, знайте наверняка – и вас всех, малороссиян, без всякого исключения и респекту, в соответствии с давним злым своим намерением, огнем и мечом изринут и опустошат, как и нашу благочестивую и святую веру искоренят и уничтожат, и вас до последнего, и чад ваших для погибели завернут в несчастливую всегдашней неволе одежду. Лучше и благороднее полезнейше нам за веру святую православную и за целостность отчизны на поле военном от оружия бранного умереть, чем в домах своих как снохачом быть побитым. Если же умрем за благочестивую веру нашу, то не только слава и отвага наша рыцарская во всех европейских и других странах и далеких землях славно провозгласится, но и упование наше за благочестие умереть будет бессмертия исполнено и страдальческими венцами от бога венчано. Не бойтесь тогда, вашмосць, братья наши, шляхетно рожденные малороссийские, поляков, пусть бы и было их войск больше, но примером славных и великих руссов, предков своих, при своей правде за благочестие святое, за целость отчизны и за охрану древних прав и вольностей своих, станьте вместе с нами против их, своих обидчиков и разорителей, с несомненной надеждою своею освобождения от обид настоящих. А всемогущая благодать божья в наступающем случае военном на супостатов наших помощь нам оказать готова, и той благодати божественной уже и знаки есть: первое – двукратная вышеупомянутая победа над поляками; второе – искренняя приверженность всего Войска Низового Запорожского, готового нам помочь, при том, что уже есть при нас тысяч восемь с лишком запорожских казаков; третье же – наияснейший хан крымский со всеми ордами помочь нам готов против поляков, при котором для лучшей уверенности и сына старшего Тимоша оставил там, а теперь уже при нас находится данная нам от его ханской доброй милости орда крымская в 4000 человек с паном Тугай-беем, мурзою знатным; четвертое же – и казаков реестровых, братии нашей, 5000, которых от гетманов Коронных с Барабашом, полковником Черкасским, и с немцами отправлены были на суднах водных против нас Днепром к Кодаку, отдавши Барабаша, недруга отчизны, прихлебателя польского, и немцев днепровским глубинам, к нам пристали и во обоих разах военной экспедиции оказали нам помощь, присягу сломавши, которую на верность гетманам Коронным в Черкассах перед посадкой в судна водные с оружием польским, как пленные невольники, были принуждены учинить, когда сами поляки к слому той присяги являются изначальной виною, сами первые ее сломавшие, помимо воли королевской, права и вольности древние казацкие и малороссийские, присягу свою на приязнь, при ненарушимой целости давних прав и вольностей, казакам и всем малороссиянам, взаимно учиненную; пятое – из их людей три тысячи драгун перед битвою, будучи в передней страже, верность и присягу свою сломив и оставив гетманов Коронных, к нам добровольно присовокупились, потому что были обиженными в своих заслугах, как и по той причине, что узнали ненависть, немилость и злобу гетманов своих Коронных и всех панов польских, ведомые и нам, малороссиянам, направленные на искоренение и истребление веры нашей православной, изволили лучше последовать за нами, малороссиянами, при правде и истине сущим, права и вольности свои хранящим, нежели с полякам, неправедно на искоренение наше восставшим и гордыней яростной воспаляемым; шестое – для этого ласка божья и помощь его всесильна при нас есть, так как мы при обидах наших зачали войну сию с поляками не без ведома и позволения пана своего, наияснейшего королевского величества Владислава Четвертого, который в 1636 году, будучи во время счастливой своей коронации, нам при оной с Барабашом и иными знатными Войска Запорожского товариществом, по примеру прежних наияснейших князей и королей польских, предшественников своих, все наши войсковые и малороссийские права и вольности древние, при особенном утверждении нам веры нашей православной, новым своим, на пергамине красно писанным, королевском, при подписи властной рукой и при весомой Коронной печати, утвердив привилегии, отправил нас, как отец, ласково, отметив каждого знатными подарками. А при расставании нашем, будучи наедине, устно его величество нам сказал, чтобы мы по-прежнему гетмана себе избрали и за свои права и вольности крепко стояли, не отдавая оных в попрание, защищаясь его королевскими и иными давними привилегиями. А если бы панове польские или дозорцы к тем привилегиям не прислушивались, то „имеете, – сказал его королевское величество, – мушкет и саблю, то ими можете защищать свои, от поляков повреждаемые, права и вольности“. После этого, в течение нескольких лет, поляки продолжали наносить злобные обиды и крайние разорения. Тогда снова мы все вместе с Барабашем направили нарочных послов наших до его королевского величества, Владислава, пана своего милостивого, который при расставании с ними, как словесно, так и приватным письмом своим королевским, до Барабаша и до всех нас, казаков, писанным, те же слова королевские, прежде нам самим сказанные о защите своих прав мушкетами и саблями, подтвердил и повторил. Но поскольку Барабаш, полковник Черкасский, как уже было сказано, являлся недругом и не желал добра отчизне нашей, это королевское милостивое слово и разрешение, как и привилегии королевские, таил и без никакой пользы прятал у себя, не заботясь об избрании казацкого гетмана и об освобождении от обид ляхов всего народа малороссийского, тогда мы, Хмельницкий, взявши Господа бога на помощь и отобравши искусственным путем у Барабаша привилегии королевские, вынуждены были сие военное с поляками зачать дело, из-за которого его королевского величества войны против нас мы не ожидаем, так как начали мы сию войну с поляками с разрешения короля, как и потому, что поляки, не уважая его королевскую превысокую персону, мандатов и приказов его не слушали и непрестанные Малороссии утеснения налагали. А если король, как всему войску глава, сам с войском польским против нас не пойдет, то мы панов польских и их много собранные войска, как тело или глаз без головы, меньше всего боимся, ибо ежели ветхий Рим, который можно назвать матерью всех европейских городов, многими государствами владевший и гордившийся своим шестисотсорокапятитысячным войском, был завоеван гораздо меньшей силой воинственных русов из Руссии под началом их князя, и они владели Римом более четырнадцати лет, то нам теперь, по примеру оных древних руссов, предков наших, кто может возбранить деятельность воинскую и уменьшить отвагу рыцарскую?