Мятежный век. От Якова I до Славной революции - [164]

Томасу Осборну, ставшему главным министром короля, летом того года пожаловали титул графа Дэнби. То был решительный и задиристый йоркширец, абсолютно убежденный в том, что англиканская вера имеет первостепенное значение для объединения страны, и поэтому он выступал за союз с протестантскими державами Европы. Он твердо вознамерился преобразовать королевские финансы и контролировать парламент всеми возможными способами. Эти способы включали в себя тайные выплаты парламентариям из фондов секретных служб и продуманную раздачу различных титулов и должностей. Граф Дэнби всячески старался продемонстрировать, что король всем сердцем поддерживает англиканское дело, а также стоит на антифранцузских и антикатолических позициях.

Как очевидный роялист и придворный, он, естественно, вызывал противодействие со стороны графа Шафтсбери и герцога Бекингема. Они, покинутые королем, вступили в коалицию, настроенную против интересов двора. Вообще, в создании этих фракций и группировок по интересам можно усмотреть некоторое начало формирования партий в современном их понимании. С 1674 года в палате общин стала складываться оппозиция королевскому делу, имеющая целью установление ограничений власти короля и поддержание верховенства парламента.

Эти люди не рассматривали себя и своих сторонников как фракцию и не называли партиями, поскольку этот термин подразумевал раскол или нелояльность, однако в 1673 году парламентарий сэр Томас Мерес имел основания говорить «эта сторона парламента и та сторона». Термин считался непарламентским, но отмечалось, например, что одна группа парламентариев садится вместе в «юго-восточной части» зала заседаний. Различались также партии «двора» и «страны». Первые были склонны поддерживать все права и привилегии трона, а вторые хотели, по словам парламентария сэра Джона Рирсби, «защитить страну от излишних обременений на имущество и ограничений прав и свобод».

Весной 1675 года парламент снова приступил к работе. Здесь появилась новая возможность для графа Дэнби подтвердить верховенство традиционного англиканства при дворе Карла II. Он недавно поучаствовал в том, что Эндрю Марвелл называл «очковтирательством», взяв в свои руки восстановление собора Святого Павла после Большого лондонского пожара. Первый камень в основание проекта Кристофера Рена был заложен в начале лета. Медную статую Карла I тоже установили на пьедестал у Чаринг-Кросса.

Теперь Дэнби желал провести в парламенте закон, вынуждавший членов парламента и людей, занимающих государственные должности, заявить, что сопротивление королю незаконно; также они должны были отказаться от преобразований в Церкви и государстве. Эта мера имела целью потрафить «Кавалерскому парламенту» на четырнадцатом году его работы. В «Письме порядочного человека» Шафтсбери осудил это предложение как заговор «высших епископов и кавалеров», чтобы установить абсолютную власть. Выступая в палате лордов, он спросил: «А если король превратит нас в колонию, данника Франции, подавит страну французской армией или отдаст во власть папы римского, должны ли мы в таком случае покорно подчиниться?» Вопрос остался без ответа. Формальная борьба между лордами и общинами по поводу их полномочий означала, что никакой закон принять было невозможно. Соответственно, начинание Дэнби провалилось, и король закрыл парламент до октября.

Лето 1675 года прошло в подготовке и подсчетах. Итоги некоторых голосований на последней сессии были близки к необходимым; бывали ситуации, когда недовольство и гнев перерастали в насилие — срывались парики и вынимались шпаги. Однажды спикеру пришлось колотить жезлом по столу, чтобы восстановить порядок. Сам Дэнби был вынужден отбиваться от обвинений, которые выдвигали ему члены палаты общин. Поэтому он решил создать большинство для двора при помощи того, что называли «подкупом высшей пробы». Примерно тридцати членам субсидировали акцизные сборы, а другим пожаловали второстепенные должности.

Тем же летом Карл также получил еще одну субсидию от французского короля на условиях, что он и далее отложит парламент, а в случае сложной сессии в октябре вообще его распустит. Людовик не хотел, чтобы его кузена вынудили предпринять шаги против Франции, тогда как послы из Испании, Соединенных провинций и бог знает откуда еще активно подкупали отдельных членов парламента. Тогда каждый подкупал каждого.

Осенняя сессия парламента прошла неудачно. Палата общин проголосовала за 300 000 фунтов на военный флот, но затем наложила вето на все новые финансовые законопроекты. В палате лордов сторонники Шафтсбери и Бекингема призывали к роспуску на том основании, что «Кавалерский парламент» уже состарился и насквозь продажен. Итак, 22 ноября король без всяких попыток произнести речь снова отложил заседания еще на четырнадцать месяцев.

Из доклада, составленного для Дэнби по окончании сессии, видно, на кого можно было рассчитывать: «Сэр Николас Слэннинг. Он отсутствовал на большей части заседаний, если не на всей сессии. Лорд Арундел наверняка о нем позаботился. Мистер Джошуа Чайлд. Я бы не хотел говорить прямо, но, если его хорошенько поскрести, может оказаться, что он настоящий преступник.