Мятежные сердца - [35]

Каждый раз, когда я ухожу от неё, мне кажется, час проходит, пока успокоюсь и смогу убедить себя, что совсем скоро её увижу. Одержимость, если это один из пунктов влюблённости, то я согласен. Моя психика постоянно на грани.

Как она может не видеть того, что делает со мной? Какая картинка проиграла в её бестолковой голове и, главное, где она теперь?

Дыхание тяжёлое, я пропитан злостью и агрессией. Попадись мне сейчас под руку кто-либо, просто оторву голову, сломаю череп на части.

Знаю, что подонок, негодяй как угодно, но я не трус. Если я выбрал для себя что-то, я пойду к этому, даже если мне придётся пробивать дорогу своей головой, окропить все своей кровью. Я выдерну её из любых лап, вырву язык всем, кто скажет про неё плохо. Я единственный могу давать оценку ей, только я. Потому, что она моя слабость, ничья.

Я не изменюсь, такие люди как я не испытывали радости в детстве, и получив свой маленький островок охраняют его до последней капли крови. Иссушая себя, терзая мыслями держаться за своё. Я хочу её для себя, и если для этого потребуется разрезать свои руки, повыдирать ногти, забираясь на второй этаж, я это сделаю! Какое у нас будущее даже сам Господь Бог не знает, но как только она появилась в поле моего зрения, я уже не оставил бы её в покое.

Каждый раз, когда я засыпаю с ней рядом, пропитываюсь её запахом и теплом. Оно проникает в каждую мою клеточку, наши тела будто разговаривают между собой всю ночь. Когда лежим вот так, обнявшись, мир теряется в нас, мы теряемся в этих минутах. Кажется, как только мы закрываем глаза, сразу встречаемся во сне, потому что наши объятия настолько крепкие, что, проснувшись, мы остаёмся в той же позе. Это одержимость, влюблённость, притяжение. Да я могу привести миллионы определений, и все они не передадут происходящее, между нами.

Голова упирается в руль. Каким образом я сейчас буду переубеждать глупую девчонку, и где её искать? Мимо проезжает машина, и я сразу поднимаю отяжелевшую голову. Какого х*я Хоук делает на её подъездной дорожке?

Недолго думая, выхожу из машины и иду к водительскому сидению, на ходу наматываю эластичный бинт на кулак. Раз он подумал, что может посягнуть на моё, мудак, я покажу ему вкус этого. Открываю водительскую дверь, со всей дури бью ему в морду, он заваливается на мгновенно опустевшее сидение. Замахиваюсь снова и снова, кровь брызжет из его носа окрашивая в красный одежду.

– Ты будешь держаться от неё подальше. Никогда, – рычу я, приподнимая его на месте в сидячее положение, – никогда ты, тварь, не подойдёшь к ней. Ты понял! – отталкиваю его от себя. Потому что все это время маленькие кулачки колотят меня в спину. Оглядываюсь и без разговоров подхватываю Даниель на руки, несу в свою машину, закидываю на заднее сидение и залезаю следом.

Нависаю над ней, тянусь и блокирую кнопкой ей выход, перехватываю её руки, когда она все ещё колотит меня по груди. Наше обоюдное громкое дыхание, она распластанная подо мной. Мозг отключается, когда я впиваюсь в её губы, готов сожрать её лицо, изучать все что мне принадлежит, вдавливаюсь в неё всем своим телом. Мой член упирается в самую сердцевину между её широко разведённых бёдер. Я хочу её любить всем телом и душой. Её руки, зажатые моими, ослабляют хватку, позволяю ей делать со мной все, что хочет – прикасаться, царапать, только не отталкивать от себя. Рукой обхватываю её затылок и удерживаю, я уже не знаю где эта грань между дозволенным и необратимым. Хочу, чтобы она прекратила эти игры, остановить застывшее время, между нами.

– Где ты была? Почему села к нему в машину? – рычу я. – Глупая птичка, что ты делаешь с нами? Со мной?!

Снова целую её, я боюсь решения, слов, которые необратимо последуют, как только я отпущу Даниель. Мне страшно услышать то, как она будет отвергать нас, меня. Мои кулаки все ещё в крови, намотанный бинт, пропитанный его кровью, вымазал её лицо. Я отодвигаюсь от неё, мы пытаемся восстановить дыхание. Начинаю истерично качать головой, я только что вымазал её им. Достаю из бардачка салфетки и начинаю лихорадочно очищать её лицо. Тру с таким напором, что кажется, она кривится от боли, которую я приношу ей своими действиями.

– Перестань, – громко говорит она.

– Я вымазал тебя, вымазал его кровью. Ты не можешь принадлежать ему, – повторяю я. – Не должна носить его метку на себе.

– Убери руки, Райдер! – она отталкивает меня от себя, забирает из моих рук салфетки и вытирает остатки со своего лица. То место, где я только что оттирал, горит бордовым пятном, я сделал ей больно. Я безумен так же, как этот ублюдок Хоук, болен на всю голову. Не заметил, как перешёл черту, но я не могу оградить её от себя.

– Не говори ничего, просто помолчи, – протягиваю обе руки вперёд, жду, когда она окажется в моих объятиях. – Иди ко мне. Обними меня, – моё сердце пропускает удар, когда она не двигается. – Я прошу тебя.

Тяжело сглатываю, когда она садится ровно, не отрывая от меня взгляда, поправляет вещи на себе. Кажется вот этот момент, когда я потерял её.

– Ты не можешь поступать так постоянно, Райдер. Ты напугал меня.

Мои руки опускаются, когда она нажимает на разблокировку двери и выходит. Закрываю глаза, с силой прикусываю губы, обхватываю голову руками и пальцами до боли растираю кожу, пока не начинает гореть. Она боится меня, я зверь, животное, сходящее от неё с ума. Бью несколько раз кулаком, до хруста по переднему креслу. Я не могу это так оставить. Выхожу из машины и с силой захлопываю дверь.