Мятеж в империи - [10]

– С кем конкретно? – протянула телефонистка и явственно зевнула. – С сыскной полицией?

– С вами говорит наместник Урала Чурков Иван Макарович, – раздельно произнес я, пытаясь вытащить одной рукой папиросу из портсигара. – Еще раз говорю, с резиденцией императрицы мне необходимо связаться. Срочно, черт бы вас побрал!

– Не поверят, – покачал головой Анзор и чиркнул зажигалкой, давая мне прикурить.

– Минутку, – испуганно прошептала телефонистка.

Морщусь и глубоко затягиваюсь. Сложить цепочку событий не представляется сложным, кто-то решил столкнуть лбами определенные силы России. Вопрос простой, на который есть ответ. Кому это нужно? Тем, кто собирается получить от нашего противостояния выгоду.

– Анзор, что на границе происходит? – посмотрел на своего помощника, выпустив к потолку табачный дым, и стал искать пепельницу.

– Понятия не имею, – покачал тот головой. – Даже если и случилась заварушка, то узнаю через пару дней, не раньше.

– Почему? Тебе следует позвонить на ближайшие станции и у дежурных поинтересоваться ситуацией. Не думаю, что они станут скрывать, если канонада слышна, – подсказал я простое решение.

– Сделаю! – коротко ответил Анзор и поспешно вышел из приемной.

Наверное, к Прохору Григорьевичу направился, у сторожа есть еще один телефон, для приема экстренных звонков.

– Иван Макарович, на проводе столица, генерал Еремеев, – послышался голос телефонистки. – Соединяю.

Несколько секунд щелчков и шипение, а потом бас Петра Евграфовича:

– Говорите! Быстро, коротко и по делу.

– У меня одна раненая, – чуть улыбнулся я, – один из нападавших убит, шестеро взято в плен. Что у вас?

– Иван, это ты? – уточнил мой первый учитель в этом мире.

– Да, Петр Евграфович, это наместник Урала. Что с Ольгой Николаевной и Ларионовым? Целы? – спрашиваю, и дыхание замирает, боюсь услышать неутешительные новости.

– Слава богу, все обошлось, – отвечает Еремеев. – Твоих рук дело?

– Издеваетесь? – облегченно выдохнул я.

– Улики, – мрачно ответил генерал.

– А на нас напали в солдатской форме и с красными бантами на груди, – криво улыбнулся я, а потом продолжил: – Насколько знаю, революционеры в столице понесли потери от жандармов. Неужели кому-то в императорском доме пришла здравая мысль и он решил радикально разобраться со смутьянами? – спрашиваю, а сам улыбаюсь, понимаю, что Петр Евграфович не «армейский сапог» и думать умеет.

– Слышал, все отказываются и, как ни странно, ни одного жандарма, принявшего участие в данной операции, пока не нашли, – произнес задумчиво Еремеев.

– Тоже думаете, что я и к данному делу причастен?

Петр Евграфович помолчал, а потом совершенно неожиданно заявил:

– Доверять в данной обстановке, в том числе и тебе, Иван, глупо и безалаберно. Дело расследуется и, надеюсь, виновный отыщется. Твои заверения я к сведению приму и до императрицы донесу. Прости, занят сильно.

Мы распрощались, я осторожно положил трубку на рычаги телефонного аппарата, боясь, что если дам выход эмоциям, то разнесу приемную к чертям собачьим. Блин! Он мне не поверил! Если Еремеев сделал такое заключение, то про Вениамина Николаевича и говорить не приходится, ротмистр первым меня арестовать пожелает. Опять-таки советники императрицы будут ей в уши нашептывать различные небылицы и всячески меня очернять.

– Барышня, – сняв трубку, обратился к телефонистке, – соедините со штабом генерала Гастева.

Иван Матвеевич оказался у себя, я дал ему указания привести наши войска в повышенную боевую готовность. Провокаций со стороны имперских войск следует ждать в любой момент. Строго-настрого запретил первыми применять оружие или пытаться атаковать, только защита.

– Иван Макарович, я чего-то не понимаю, – озадачился Гастев, – мы в происшедшем – пострадавшая сторона. Так с чего бы на нас нападать?

В двух словах обрисовал ему ситуацию и попросил дождаться в штабе, куда сразу после допроса нападавших решил направиться. Иван Матвеевич долго в трубку матерился, узнав о покушении на императрицу. Это я ему еще не стал говорить о наших золотых монетах, которые отыскали у устроивших покушение.

Хотел провести анализ событий, но слишком мало исходных данных, а, как говорит Картко, догадки в дело не вложить. Анзор еще куда-то запропастился! Неужели так сложно узнать, что происходит на границе? Начинать боевые действия в распутицу – глупо. Или мне что-то неизвестно о замыслах врага. Блин, опять вопросы к своему начальнику службы контрразведки и начальнику безопасности!

Прошел я в кабинет начальника сыска, настроение ниже плинтуса. А Глеб Сидорович все пытается арестованного разговорить, но у него это явно не получается.

– Какой смысл молчать? – встал я напротив парня, который участвовал в покушении.

– Вот-вот, и я о том же, – поддакнул Картко. – Особенно когда открываются очень интересные моменты!

– Вы о чем? – обернулся я к начальнику сыска.

– А их банально подставили, – отмахнулся тот. – Не могу знать, что посулили и на что они купились, однако их отправили на верную смерть. Зачем? Голову сломал, а ответа не нашел!

– Глеб Сидорович, с чего вы взяли, что их подставили? – задал я вопрос.

– У всех винтовок испорчен боек ударника, – развел руками начальник сыска. – Эксперт заявил, что сделано это совсем недавно. Дальше, думаю, нет смысла объяснять логическую цепочку?