Мятеж - [42]

Достигнув сравнительно чистой улицы, я снова повернула на север. Здания здесь были просто огромными – в двадцать, тридцать этажей, с сотнями окон.

Имелись и разрушения, некоторые мостовые пострадали сильнее домов, но в целом все выглядело не так плохо, как нам внушали. Я думала, что Остин стерли с лица земли, но, похоже, он просто обезлюдел. Значит, все жители умерли от вируса КДХ?

Жаль, что они отвергли рибутов. Михей был прав в одном: мы сумели выжить. Возможно, мы остались бы в этом городе, если бы люди не ударились в панику. Сотни рибутов могли бы жить в этих домах, а не в палатках и наспех сколоченных хибарах.

Но корпорация жаждала власти, – наверное, ей больше нравилось строить собственные города и держать население за прочными стенами. А может быть, это и правда был единственный способ обуздать вирус и обезопасить людей. Откуда мне знать?

Уже смеркалось, когда Адди застонала, а у меня наконец зажила нога. Вскоре Адди беспокойно заворочалась на моем плече. Я остановилась, медленно опустилась на колени и уложила ее на асфальт.

Она захлопала глазами, потирая руку. Глубокие раны на руках и ногах еще зияли, одна нога была сломана. Даже на мое выздоровление ушли часы, что уж говорить о ней.

По моим прикидкам, я едва ли прошла две мили, а то и меньше, привал же мы сделали прямо посреди дороги. Справа высилось здание из красного кирпича, а слева – серое, с большими окнами и синей вывеской «Кафе на Керби-лейн». Адди взглянула налево, потом направо и снова налево.

– Где мы?

– В Остине, – ответила я. – В старом.

Она вытаращила глаза и вскинула голову, изучая соседнее здание.

– А где те парни из фургона?

– Они попытались схватить нас.

Адди повеселела:

– Очевидно, для них это плохо кончилось.

Я плюхнулась рядом с ней на асфальт:

– Да уж, нехорошо.

Она окинула взглядом окрестности и поморщилась при движении. Потерла руку и осмотрела длинный порез.

– Нам замедлили регенерацию, – сказала я. – Мне понадобилось несколько часов.

– Значит, мне еще целую неделю страдать! – воскликнула она.

– Ну, вряд ли так долго, – улыбнулась я.

– А ты, значит, взвалила меня на закорки и понесла… – Адди оглянулась. – Сколько мы прошли?

– Всего пару миль.

– О, всего пару миль! – закатила она глаза и с ухмылкой толканула меня плечом. – Тебе, наверно, кайфово быть такой? Сидишь себе и упиваешься своей крутостью?

Я ошеломленно посмотрела на нее, не зная, как реагировать. Адди рассмеялась и отвела назад свои темные волосы.

– Спасибо, – сказала она уже серьезнее.

– На здоровье.

Она помедлила, потирая лоб.

– Прости, что втянула нас в такую историю.

– Не ты же вытолкнула нас из челнока.

– Зато я слишком много трепалась насчет нашего плана в резервации. Если бы не моя болтливость, ничего бы и не было.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я вообще могла оставить тебя на столбе, пусть бы пытали. Все равно ничего непоправимого с тобой бы не случилось.

Адди фыркнула, затем от души расхохоталась:

– Да уж! С тебя станется! Но мне лучше так, как вышло. – Она пригладила волосы. – Я там чуть не рехнулась.

– Мы обе, – уточнила я, вскочила на ноги и протянула ей руку. – Идти сможешь? Надо найти ночлег.

Она схватила меня за кисть и медленно встала, переложив всю тяжесть тела на левую ногу. Попробовала шагнуть и скривилась.

– Еще не срослась, – признала она. – Могу волочить ее или…

– Идем туда, – показала я на кафе. – Окна почти все целы. Авось не рухнет.

Она послала мне благодарный взгляд, и я знаком велела ей опереться на меня. Мы медленно заковыляли через улицу.

Дверь выломали давно, и она болталась на ветру, кое-как держась на одной петле. Едва мы вошли внутрь, по полу прошмыгнула какая-то зверушка, и Адди издала стон:

– Ненавижу крыс!

– На вкус они не такие уж противные.

– О боже, молчи, умоляю тебя!

Я притворила дверь и подперла ее стулом. Стены, когда-то ярко-зеленые, давно облупились. Повсюду в беспорядке стояли столы и стулья, с одной стороны тянулся ряд кабинок. Пластик потрескался, и кое-где из-под него торчала набивка. Я осторожно усадила Адди, решив не говорить, что крысы могли запросто поселиться и в сиденьях.

Сама я села напротив и смахнула с грязного стола паутину.

– Куда мы идем? – спросила Адди, угнездившись поглубже и привалившись к стене. – В настоящий Остин?

– Да, если сумеем найти. – Я подняла брови. – Ты ведь не держишь в голове карту Техаса?

– Нет, извини. – Она заглянула в грязное окно. – Но ведь можно поискать, наверняка где-то есть? Может, на какой-нибудь старой заправке? Там, типа, много чем торговали. Держу пари, что во время войны люди брали пищу, а карты не трогали.

– Хорошая мысль, однако.

– Притворюсь, что не слышу крайнего удивления.

Я рассмеялась, подтянула колени к груди и уткнула в них подбородок.

– Извини.

– Думаешь, Каллум с рибутами все же отправятся в Остин? – спросила Адди.

Я кивнула и провела пальцем по трещине в столешнице.

– В резервации они точно не останутся, а Каллум знает, что Остин – первое место, где я буду его искать.

– Согласна. Может, он замочил Михея, когда узнал о случившемся, и захватил власть.

Я скептически посмотрела на нее:

– Каллум не убийца, он уважает мораль.