Мятеж (ЛП) - [101]

Я села на старый диван и откинулась на подушки.

— Роланд любил эту рухлядь. Когда он ночевал, он никогда не хотел вставать по утрам.

— Ты очень близка с оборотнем, — произнёс Эльдеорин, остановившись на верхней ступеньке.

— Он мой лучший друг. Я люблю его.

Я уставилась в пол, когда до меня дошло, что я никогда в действительности не говорила Роланду, как сильно дорожила им. Я понимала, что он знает, что я забочусь о нём, но всё же я должна была на словах ему всё сказать. Если я что и уяснила за свои восемнадцать лет, так это то, что счастье было недолговечным, и те, кого ты любишь, могут быть, отняты у тебя в мгновение ока. Учитывая всё то, через что мы прошли за последние шесть месяцев и всю ту нынешнюю заваруху в мире, я должна что-нибудь ему сказать. Как должна была сказать Реми, пока не стало слишком поздно, и Нейту до того, как едва не потеряла его. Как и должна что-нибудь сказать Николасу.

— Ты выглядишь печальной. Я-то думал, что если ты побываешь здесь, это осчастливит тебя.

— Я не печалюсь. Я размышляю, о том насколько же мне повезло иметь так много людей, что дороги мне, — я посмотрела на Эльдеорина. — Могу я кое-что у тебя спросить? Ты когда-нибудь был влюблён?

— Множество раз, — его глаза заискрились весельем. — Хотя не такого рода любовью, что ты испытываешь к своему воину.

— А фейри вообще когда-нибудь влюбляются и остепеняются с кем-то одним?

— Нечасто, но такое случается. Я не встретил никого за свои тысячи лет, кто побудил бы меня «остепениться», как ты выражаешься.

— Не могу представить такую долгую жизнь в одиночестве.

Он рассмеялся.

— К этому времени ты уже должна бы знать, Кузина, что я редко бываю один.

Я покачала головой. Я чересчур много наслышана об его «отношениях», чем когда-либо хотела это знать. Фейри любили вольно и часто, и они также любили делиться историями. Вот тебе и «не рассказывай о своих сексуальных похождениях». Это общественное понятие не существовало в их мире.

Эльдеорин прошёл в центр чердака и огляделся по сторонам.

— Такая унылая комната. И ты любила здесь жить?

Я улыбнулась, вообразив какое впечатление производила комната на фейри, привыкшего к всевозможному комфорту.

— Летом можно открыть окна и прохладный бриз с океана ворвётся в дом. А зимой, во время сильного шторма, всё здание скрипит и можно слышать, как ветер с рёвом разгоняется в трубе.

— Звучит совершенно ужасно.

— Не для меня.

Я снова направилась на первый этаж. Всюду, куда бы я ни посмотрела, всплывали старые воспоминания, и я впитывала их как растение, впитывающее солнечный свет. Одному лишь Богу известно когда — если вообще когда-либо — увижу этот дом снова, и я хотела в полной мере воспользоваться временем здесь.

Я была в парадном коридоре, когда услышала робкое царапанье, и огляделась по сторонам, чтобы понять, откуда оно могло исходить. Много времени не понадобилось, чтобы понять, что звук шёл от двери. Я начала было спрашивать у Эльдеорина, что это могло быть, как услышала жалобное мяуканье.

— Оскар?

Я посмотрела на Эльдеорина, который кивнул, дав понять, что было безопасно, и бросилась открывать дверь. Тощий серый кот прошмыгнул внутрь и тут же начал тереться об мои ноги. Я снова заперла дверь и склонилась, сгребая кота в свои руки.

— Ох, Оскар, я так по тебе скучала.

Он потерял вес, что было вполне ожидаемо, но в остальном выглядел и ощущался здоровым. Его уши и лапы были холодными, и он потёрся головой об мой подбородок, заурчав на всю комнату как моторная лодка.

Я покровительственно его обняла.

— Я не могу оставить его здесь.

Эльдеорин безропотно вздохнул.

— Демоны и оборотни, а теперь и блудливый кошак. Мой дом никогда уже не будет прежним.

— Я считала, что фейри должны были быть в гармонии с природой и животными.

— Я обожаю животных, но только до тех пор, пока они остаются в природе.

Я гладила загривок Оскара, обходя дом.

— Не я. Однажды я хочу иметь дом полный питомцев.

Эльдеорин состроил гримасу.

— Тогда умоляю тебя, дождись, пока у тебя не будет своего собственного дома.

— Уверен? Из церберов выйдут до жути отличные охранные псы.

Его шокированный вид заставил меня рассмеяться.

— Шучу.

Блеск, появившийся в его глазах, подсказал мне, что вероятней всего я поплачусь за своё веселье. Я лишь надеялась, что это будет не очередной инкуб.

— Готова уходить, Кузина?

Я не была готова, но понимала, что не могла задерживаться надолго.

— Я могу побыть ещё несколько минут?

— Как пожелаешь.

Опустив Оскара на пол, я в последний раз побродила по дому с ним, волочившимся вслед за мной, словно боялся, что я снова его оставлю. В гостиной комнате я села в кресло, стоявшее рядом с холодным камином, и вспомнила о ночи, проведенной здесь с Николасом. Тогда я впервые увидела в нём иную, отличную от воина, сторону, и, оглядываясь назад, было просто понять, каким же поворотным моментом эта ночь стала в наших отношениях. Я начала гадать, как бы повела себя той ночью, если бы у меня были хоть какие-то подозрения насчёт того, куда бы всё зашло между нами двумя. Когда я предложила ему перемирие, я и понятия не имела, что он с таким же успехом и заявит права на моё сердце.