Мятеж - [5]

Фьорд не знал, что делать с внезапно обретенной свободой и клеймом мага-отступника. В его голову еще не пришло полное осознание произошедшего. Но выпавший из гнезда птенец должен научиться летать до того, как его встретят каменные объятья земли, а не размышлять о причине и следствии.

Горальд когда-то рассказывал сыну, что несколько столетий назад пара влюбленных магов земли решила бежать и пробила в недрах скалы проход, ведущий на другой берег Змей-реки. После беглецов поймали и отдали под суд, но ни один из них не выдал тайну прохода. Слухи о нем ширились, и Церковь пыталась найти скрытый туннель, но ей так это и не удалось. Конечно, сильные маги земли были способны ощутить пустоты в скале, пусть и сквозь толстый пласт камня, но они в тайне мечтали, что когда-то появится тот, в ком достанет силы и безумства бежать. И тогда ход под Змей-рекой выведет его из пещер.

Шансы Фьорда найти проход, который, вероятнее всего, являлся выдумкой деревенских бездельников, были невелики, но выбора у него не оставалось: пытаться переплыть Змей-реку — сущее безумство, но юный маг был готов и на это, если поиски тайного хода не увенчаются успехом.

Фьорд обнаружил два ответвления, что вели из пещеры, и, освещая себе путь пламенем, приютившимся на ладони, направился по узкому ходу. В скором времени юноша повернул обратно: проход вел вглубь горы, прочь от русла Змей-реки.

Второй туннель был шире первого и то и дело разветвлялся на два, а то и на три хода. Каждый раз выбирая, Фьорд обжигал камень, оставляя на нем темные отметины, которые служили бы указателями на обратном пути.

Минуты пролетали одна за другой, путаясь в хитросплетении каменного лабиринта, а с ними мага покидали те немногие силы, что остались. Окончательно разуверившись в возможности отыскать путь под рекой, Фьорд направился обратно к пещере.

Парень остановился и удивленно раскрыл припухшие глаза, когда его нога оказалась в небольшой лужице, которую он ранее перешагнул и не заметил. Задрав голову вверх, Фьорд приподнялся на носки и поднес руку с пламенем к своду прохода. Пальцы мага заскользили по влажной трещине. Пару капель сбежало по руке к локтю.

— Это он…, — пересохшими губами прошептал Фьорд, и в его взгляде вновь загорелась надежда.

Воодушевленный своей находкой, маг заспешил вперед, стараясь не терять из виду появляющиеся то тут, то там трещины. Бока туннеля все гуще покрывались полосами потеков, а нутро заполнялось гулом несущихся над ним вод Змей-реки. За столетия вода проточила себе путь, и кто знает, сколько еще времени понадобится реке, чтобы разрушить камень и затопить проход.

С каждым шагом хромота Фьорда усиливалась, но упрямец не обращал на нее внимания; одной рукой опираясь о влажные стены, он продолжал идти вперед. Единственное, что подтачивало его решимость, была мысль: не встретит ли его на той стороне тупик?

Его страхи развеяло дыхание свежего воздуха, взбудоражившее пламя в ладони Фьорда и его душе.

Ход неспешно пошел на подъем, и Фьорд остановился у черты, где освещенный пламенем мрак пещеры касался обласканного солнечным светом камня. Он не знал, что там за чертой. Никогда не покидавший деревни, юный маг огня видел только каменные горы и лица, и изредка — спускаясь к Змей-реке — зеленые силуэты деревьев на далеком берегу, всегда поддернутые сизой дымкой. Что, если снаружи его встретит отряд церковников и разбитое сердце матери?

Собрав волю в кулак, Фьорд сделал шаг, за ним еще один и еще. Солнечный свет пролился на голову и плечи мага сквозь сито из трепещущей на ветру листвы, наполняя энергией первородного огня. Проход выходил на поверхность далеко от берега, скрытый в россыпи камней и зелени разбушевавшегося леса. Ровные стволы тянулись к небу, утопая в нем ветвями, переполненными птичьими голосами.

Фьорд поспешил вперед, совершенно позабыв о боли в колене. Лес отступил, давая место перешептывающимся колосьям на тонких высоких стеблях, тесно жмущимся друг к другу. Узкая колея с прожилкой мохнатой травы разрезала поле на две золотистые хлебные корки.

Фьорд опустился на колени и, взяв горсть земли, поднес к лицу. Она пахла солнцем, хлебом и свободой, и совсем была не похожа на колючую пыль, в которой Эжен взращивала свой маленький сад.

Улыбнувшись своим мыслям, Фьорд лег на землю и закрыл глаза. Переполнявшая его тревога отступила, но на ее место пришла невероятная тяжесть во всем теле. Ему нужно было отдохнуть совсем немного, и тогда он сможет идти дальше. Всего несколько минут сотканных из колосьев и жарких полуденных лучей.

* * *

— Тебе никогда за мной не угнаться! — смеялась Нури, легко рассекая поле. Загорелые щеки раскраснелись, колосья царапали босые ноги, но девочка думала только о догоняющем брате — мальчишке девяти лет, что-то кричавшем ей вслед. Брат был старше ее на год, но все, кто видел их вместе, считали их близнецами: оба с кучерявыми волосами, в которых запуталось солнце, и полными детского восторга голубыми глазами; мягкие губы, испачканные лесными ягодами, и курносые носы, за которые они постоянно таскали друг друга.

— Когда мать спросит о ваших расцарапанных коленках, я расскажу ей, как вы двое растоптали половину посевов! — крикнул им вслед идущий по дороге мальчик тринадцати лет. Его звали Шел и каждый день он был вынужден присматривать за братом и сестрой, которые и не думали обращать на него внимания. «Шел-зануда» дразнили они его и бросались в рассыпную, зная, что он задаст им трепку, если только поймает.