Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы - [57]
В эти же дни части получили постановление Исполкома корпуса касающееся формы одежды. В нем говорилось:
«[…] военнослужащие должны быть без всяких существовавших доныне внешних отличий для всех родов оружия и должностей, ношение погон отменяется»[111].
Значительно усилилось разложение в пехотных частях. Анархистские, а проще говоря, бандитские действия некоторых из них потребовали от комитетов крутых мер. 27-го ноября комитету 3-го Линейного полка было предписано арестовать в Выборге разложившихся солдат, грубо нарушавших общественный порядок, грабивших склады и магазины, продававших оружие белогвардейцам. В разоружении и арестах бандитствующих солдат принимали участие и две сотни полка под общим командованием подъесаула Сорокина. Это были последние дни его пребывания в 3-м Линейном полку.
На 20 октября в Киеве было намечено провести 3-й общеказачий съезд фронтовых частей. Инициаторами созыва съезда было само командование. Это была очередная попытка через представителей общественности воздействовать на казаков, принять такие решения, которые способствовали бы мобилизации их на продолжение войны, прекращение дезертирства, соблюдения сословных традиций и т. д. На съезде преобладало число делегатов-офицеров и членов казачьих комитетов, причислявшихся к различным мелкобуржуазным партиям.
Делегатом съезда от 3-го Линейного полка казаки избрали И.Л.Сорокина. Он очень ответственно воспринял это доверие, обсудил с боевыми друзьями и комитетчиками свою линию поведения на съезде, планировал вскоре вернуться в полк. Но события развернулись так, что больше Сорокин в свой полк не вернулся. От устроителей съезда поступило предложение не признавать власть Совета Народных Комиссаров и поддержать уже прекратившее существование Временное правительство. Того же требовал от казаков и бывший до недавнего времени командующим 8-й армией, а теперь Донской атаман А.М. Каледин. В эти дни и созданный еще весной 1917 г. в Петрограде Совет казачьих войск, претендовавший на роль главного координатора действий казаков в армии, тоже собрал съезд казачьих войск, только в столице. Главную задачу его руководители видели в том, чтобы мобилизовать казаков на борьбу против зарождающейся Советской власти.
Казалось, что у революционно настроенных делегатов Киевского съезда не было никаких шансов принять решение в пользу Исполкомов. И действительно, поначалу на съезде возобладало мнение тех делегатов, которые призывали двинуть войска с фронта на Дон и Кубань и помочь донскому правительству Каледина и Кубанской краевой Раде в борьбе с большевиками, сохранить привилегии для казаков. Сторонников этой линии на съезде было большинство, и его устроители начали обретать уверенность, что все идет в нужном направлении. Выступавшие — Богаевский, Агеев, Масарик и другие уже стали призывать казачество взамен разогнанного Временного правительства установить военную диктатуру, применить «твердую руку».
Но неожиданно против огромного большинства контрреволюционно настроенных делегатов начала выступать группа офицеров-фронтовиков. Это были войсковой старшина Голубов, подъесаул И.Л. Сорокин, другие. Особенно успешным было выступление хорунжего Автономова. Худенький, угловатый, в неуклюже сидящем кителе он своим видом не произвел впечатления. Но когда, близоруко щурясь, заговорил — зал замер. Автономов сказал о том, что устроители съезда толкают казачество на войну с русским народом. Разве мало казакам трех лет мировой войны, спрашивал он? Неужели не ясно присутствующим, что все высокие слова о верности долгу и отечеству напрочь перечеркиваются демагогией Корнилова?
Сорокин и Голубов в своих выступлениях дружно поддержали Автономова. Они не только призывали к выходу из войны, но и к немедленному решению вопроса о земле — передаче ее крестьянам по уравнительной норме. Это отвечало интересам представителей бедного казачества, и они стали их дружно поддерживать. Как показали потом дальнейшие события, именно эти люди вскоре стали у руководства основных военных революционных сил на Дону и Кубани. В итоге работы так называемого «калединского» съезда его руководителям тогда не удалось провести ни одной значительной резолюции в свою пользу.
Этот съезд всеобще не завершил свою работу и не принял никаких решений. В Киеве стали происходить события, из-за которых его делегатам пришлось срочно уходить из города. Дело в том, что в это время на Украине ее Центральная Рада[112] издала так называемый 3-й Универсал, в котором в одностороннем порядке объявила, что отныне все бывшие украинские губернии объявляются Украинской Народной Республикой, связанной с Россией лишь узами федерации. Украинским большевикам пришлось на время смириться с создавшейся ситуацией, а делегатам окружного съезда покинуть Киев.
К этому времени, как уже говорилось, Каледин был избран Войсковым атаманом Донской области, и он пригласил делегатов съезда переехать в донскую столицу, чтобы продолжить работу там. После ожесточенной полемики в Новочеркасске калединцам не удалось побороть оппозицию. Получилось наоборот, количество «левых» еще больше увеличилось за счет примкнувшим к ним других депутатов, не успевших в Киев, и тех, позиция которых до того времени еще четко не обозначилась. Здесь же состоялась встреча Автономова и Сорокина с Гуменным. Будучи до недавнего времени в Персии в составе 3-го Хоперского полка, он при первом же известии о свержении царя убедил казаков-однополчан арестовать командира части, поднять красный флаг и так выступить в Казвин. Выступления Голубова, Автономова, Сорокина и других депутатов по поводу демократических преобразований в армии и стране стали еще более жесткими и резкими. Особенно успешно выступал Автономов. Популярность «левых» быстро нарастала, их поддержка рядовым и бедным казачеством Дона, Кубани и Терека становилась все более очевидной.
