Мягкая игрушка Sectumsempra - [28]

А на достижение оргазма да ещё какого, ушло и менее четверти часа и всего-то несколько сильных фрикций - вот, что значит умелец!

И вовсе неважно, сколько женщин было у него до миледи - очевидно, великое множество - если считать то, что он во второй уже раз доставляет хладнокровной миледи удовлетворение.

А женщин-то как раз было немного - не все предпочитали анальный секс, только распущенные француженки, но ими Флавий не интересовался. Совсем.

Пускай себе предпочитают, что угодно, только бы его члена, уже заражённого на, кажется, взбесившейся на половой почве магической родине, не касались и не претендовали на него.

- А супруг ещё, наверняка, считает её фригидной. Да он просто не знает, с какой стороны подойти к ней!

- Не могли бы Вы ослабить шнуровку на моём бальном платье? А то после оргазма хочется дышать полной грудью, а шнуровка не даёт.

Они так и завалились на застеленнную эльфами кровать в одежде. Большой Фалл только расстегнул брюки из тонкой, мягкой шерсти, а трусов он отродясь не носил, а вот миледи он задрал юбки и порвал французские кружевные трусики в приливе страсти.

Большой Фалл дёрнусь за шнуровку, сковывающую вкупе с корсетом, тоже зашнурованным с утра двумя эльфихами, и… так погибло ещё одно бальное платье миледи.

Остальные лопались от переедания.

… Он вышел всё также, через окно, видимо, не желая встречи с супругом дамы, которую он хорошенько отымел.

В прошлый раз ему пришлось прорываться сквозь защитные контуры поместья, это было храбро. Но сейчас бояться её трусливого мужа? Миледи сочла это малодушием. Большой Фалл ведь видел милорда, так кого тут было бояться? Это ничтожество?

Или и в тот раз защитные контуры были отключены как раз из-за присутствия многочисленной наружной охраны высокопоставленных гостей - кто теперь разберёт? Но и во внешнюю охрану, которую Нарцисса видела своими глазами, не верилось - не верилось, прежде всего, в её эффективность, это же всё были ничтожные магглы! Напротив, магическая охрана должна была быть усилена.

А потом леди Малфой решила, что от такой обидной для неё «крови Малфоев» на её, всегда аристократически бледных щеках вспыхнул бы румянец, так не идущий ей, но ей всё же стало стыдно, что она отказала Большому Фаллу в простой прогулке по свежему воздуху и лёгкому морозцу. А потом она вспомнила о своём, тогда ещё целом, бальном платье и подумала, что лучше бы ей в нём оставаться, хоть и в нетопленном, но особняке. А не то, пока её переодевали бы для прогулки, Большой Фалл мог бы и уйти, не дождавшись окончания процесса упаковывания миледи в платье.

… Милорд, аппариров с юной жертвой, выбравшей тепло и уют своих столь обширных и крутых, по выражению Гарри, апартаментов, которые простояли нетоплеными уже шестые сутки, а может, и из-за чего-то недосказанного и не выслушанного профессором, решил поначалу быть с мальчиком понежнее. И только после ужесточать соития, превращая их по-прежнему в насилия, только ранее за просто так, а сейчас за дело.

За побег, столь удачно получившийся, за пребывание у Северуса - вроде совершенно безопасного боттома, а там - кто его знает, за суд, в смысле за подкуп большинства судей, а это немалые деньги - разве не стоило всё это продирания ануса до костей, если они там поблизости имеются?

Малфой с Поттером, не видевшим ничего, только прекрасный местами заснеженный парк - такая редкость в Англии! - стоял, глупо глядя на обрушившиеся пространственные барьеры Мэнора. Кто-то прорвался в особняк, порвав к Мордреду защиту поместья - все до одного защитные контуры!

Что же тут поделаешь, придётся вооружиться волшебной палочкой и спокойно, без паники, провести юношу с такой чувствительной, а главное, неустойчивой психикой, что тот предпочёл полыхающий огонь камина немножко более, чем всегда, неистовым ласкам его, Люциуса.

Ну и что, что до крови? Так и должно быть. Даже сам Люциус тогда содрал в одном месте кожицу с нежнейшего полового органа, но зачем в огонь-то кидаться?

Однако… пока с Гарри надо поаккуратнее, да и кожица ещё наросла слишком тонкая.

… А кто же это, проломивший всю защиту поместья? И ведь остался при этом в живых! Сколько Малфой с Поттером не шли по, казалось бы, бесконечному парку, следов пепла от начисто сгоревшего на одном из контуров тела, обнаружено так и не было, а вот мужские следы были, и шли они к особняку. Обратных же следов не было - значит… он ещё там. Малфой невольно затрепетал всем телом.

И Гарри тоже дрожал и тоже всем телом - то ли от холода, то ли от страха возвращаться в «золочёную клетку». И зачем он только мямлил в ответ на прямой вопрос профессора Снейпа, но не сказал главного сразу же, как только вопрос был задан - оказывается, по словам Люциуса, Гарри ждут для дальнейшей ебли, а потом дадут «поиграть мягкой игрушкой» Северусу, и это почему-то должно быть исполнено последним - какое-то грёбанное слово не даст профессору отказаться.

Всё равно же, от ебли не убежать…

И вот все лезут к нему, Гарри, в жопу, словно он выпил конежопорасширитель. Уж не так он и красив, чтобы на него запали сразу двое да не сверстников, а здоровых мужиков. И этот, профессор Снейп тоже хорош, опять-таки, судя по магической дуэли, тоже подвергся неведомым чарам Поттера, да так, что собирается трахать собственного ученика… бывшего, по рассказам Люциуса. Гарри теперь взят на какое-то ёбаное «домашнее обучение», что означает только одно - ебать его будут и Люциус, и профессор, а, какой он, ко всем чертям профессор! - просто Снейп.