Мы здесь случайно... - [6]

Это, конечно же, я так юморю про себя, ни в коем случае не вслух. В реальности, они все обалденные трудяги, терпеливые, выносливые, упорные. Вытягивают немыслимые для простого человека объемы физических нагрузок, на гонках, когда заканчиваются все силы, бегут на морально-волевых, выжимая себя досуха, падая на финише мало-мало не замертво…

Но что-то я снова отвлекся. Семья немцев по английски понимала и говорила прилично (все таки отельеры), но вот двойной перевод мог серьезно исказить концепцию нашего предстоящего рейда. Поэтому толмачила Татьяна Геннадьевна.

В итоге решили следующее. Главой маленького отряда пошел я, как самый молодой мужчина, обладающий нужными навыками и физическими кондициями. Вторым номером определили Елену Егошину, она самая высокая, крупная девушка из команды. Черные волосы чуть ниже плеч, серые глаза, серьезное лицо. Она старше всех остальных девчонок. Ей 21 год. Это ее последний сезон в юниорской сборной, через месяц ей исполнится 22 и на следующий год Лене надо переходить во «взрослую» сборную. Отберется она туда или нет, это вопрос на миллион, конкуренция там огромная. Только наверное это уже неактуально, что-то мне не верится, что мы вернемся туда, откуда провалились в это странное место.

На Лене цветные, яркие кроссовки (других нет), синие джинсы в обтяжку, зеленая футболка с неярким принтом на груди, серая толстовка. На голове черный платок-бандана в белый горошек. Присмотрелся, а это черепа с костями. Креативненько, образ — охотница за скальпами. На спине у ней биатлонная винтовка «Аншютс», производства Германии. Дорогая вещь, их в команде всего 2 штуки, вторая у Маши Марининой. Остальные девочки гоняют с отечественными БИ- 7–4, производства ижевского завода. Немецкая в два раза дороже нашей, я пытался выяснить, что и лучше нашей?

Нет не так. Категорично, никто ничего не утверждает. Говорят что все дело в привычке и в личных пристрастиях. Темнят в общем. Васильич мне выдал на время запасную, ложе и приклад светло-деревянного цвета, девственно-чистую. По сравнению с Лениной — дрова дровами. У Лены теперь тоже без наклеек спонсоров и прочей рекламы, я попросил снять, чтобы не было демаскировки.

Еще у нас с собой по рюкзачку, у Лены цветом «летний камуфляж», обалдеть, где взяла? У меня темно-бордовый, с черными вставками. В рюкзаках набор юного туриста, состав почти что «тревожного чемоданчика». Аптечка с набором лекарств. Медичка каждому вручила, внимательно смотрела в глаза и пыталась заинструктировать. Еще у нас с собой по полторашке с водой, пищевому контейнеру с бутербродами, зажигалке, бухте капронового шнура в заводской упаковке и теплому свитеру. В кармашках рюкзаков несем рации-ходиболтайки. Их всего 4 штуки, по одной нам и две остаются в лагере. До гор, к которым мы идем, всяко достанут. Степь ровная, никаких препятствий для радиосигнала нет. На моем поясном ремне — туристический топорик в чехле. «Подгон» от Коли.

— Где такой взял? — задаю ему вопрос.

Напарник молчит, только улыбается многозначительно. Топорик очень ухватистый, с черной обрезиненной рукояткой, топорище — желтый пластик. Щелкнул ногтем по краю режущей кромки и в ответ услышал звонкий протяжный звук, это гут. Лезвие из хорошей стали, не дешевка, видно сразу. Наверное «Фискарс» какой нибудь. Присмотрелся, нет не угадал, Россия, на клейме по кругу написано «Экспедиция», русскими буквами.

В целях повышения моей боеспособности, на кухне у Пауля подобрали нож, лезвие длинной сантиметров 20, рукоятка из черного пластика. Неплохой ножичек, у обуха толщина стали мм 3, к острию сходит на нет. Ножен на него конечно же нет и как его носить с собой, непонятно. Не в рюкзаке же его таскать? Что делать, пришлось включать пролетарскую смекалку.

Показываю Паулю пальцем на медную трубу, что подходит к радиатору отопления — есть такая? Изображаю руками, какой мне нужен диаметр и длина, пыхчу и мекаю, пытаюсь показать как буду изготавливать справу. Хозяин моментально понял мою задумку.

— Ком!

Мы направились на задний двор, к хозблоку. Сбоку от него стоят машины хозяев, микроавтобус Фольксваген и гибридная Тойота-Приус. По дороге он мне что-то торжественно вещал, наверное.

— Да у меня этих самых труб навалом!

А я с ним соглашался, из вежливости конечно.

— Йа, Йа, натюрлих!

Сарайчик, построенный из профлиста, цветом как крыша основного здания, темно-зеленый, аккуратненький, весь из себя ладный, прилизанный. Хозяин отпирает замок, откатывает вбок дверь на обрезиненных роликах. Внутри темновато, он светит себе под ноги маленьким фонариком, я тоже включаю мобильник, нажимаю нужную иконку, подсвечиваю помещение.

Двигаемся за лучами света в ближний, левый угол. В хозблоке царит идеальный порядок, на стеллажах до самого потолка стоят большие коробки, запасные колеса к автомобилям, виден эл. наждак с двумя камнями, газонокосилка, большая мойка «Керхер» и еще что-то громоздкое, накрытое брезентом. Сколько здесь всякого барахла! Вот это да. Видно всю жизнь копил. Ну и куркуль этот Пауль, похлеще Николая, вместе со Степанычем.

Ну нифига се! Я то, простая душа, думал у него обрезки труб остались, да десятка три, четыре фитингов, ну для ремонта там, возможной реконструкции. Может на цветной металл сдать, или еще куда, а тут действительно навалом.