Мы здесь навсегда - [38]

Ульрих догадался сразу. — Выходит ты в Афганистане контракт служил?

— Выходит, выходит. Все, уже приехали, выходи герой. Сейчас нам твоя жена задаст жару…

Когда они возбужденные и окровавленные вывалились из машины, женщины повели себя по разному. Эльза побелела и впала в прострацию, не в силах вымолвить ни одного слова. Ванесса наоборот, принялась деловито распоряжатся Томасом и Ирен.

— Согрей воды, подруга, а ты Томас неси сюда все аптечки и чистые полотенца, что лежат в шкафу. Будете мне помогать. Что у тебя с ногой, Курт?

— Вначале займись Ульрихом — пресек ее поползновения Курт — у меня только мышцы рассечены. Если не шевелиться, то кровь почти не идет. А у него серьезное ранение…

— Поясной ремень сильно ослабил стрелу. И она летела не под прямым углом а по касательной. Поэтому внутренние органы не повреждены — поставила утешительный диагноз медсестра. Очень скоро и профессионально она взялась за дело и быстро управилась с первым пациентом. Затем принялась за легко раненного бойца.

— Ого, а это у тебя откуда? — указала она на кривой шрам на животе ранбольного.

— Это еще в детстве, неудачно перелезал забор — пояснил смущенный парень. — Ты не отвлекайся, я вообще то в ногу, а не в живот ранен.

— Какое там детство, кому ты врешь. Я в этих делах разбираюсь. Шрам относительно свежий, не старше пяти лет. Осколочное ранение? Миной или гранатой?

— Оно самое — еле слышно буркнул парень, смущенный проницательностью медички.

— Да ты у нас матерый вояка и похоже комиссовали тебя из-за него. А перед нами изображаешь веселого работягу, простого и недалекого.

— Ничего я не изображаю, я такой и есть. Одно другому не мешает. Военным я перестал быть пять лет назад. Как раз срок контракта заканчивался. В патруле были, попали под взрыв заложенного фугаса, мне не повезло. Вот и вся история.

— Ладно, буду тебя лечить. Только ты нам больше не ври… Какое странное ранение — удивилась она обработав рану Курту. — Как будто клинком полоснули.

Вышедшая из ступора Эльза сравнила обломок стрелы, извлеченный из раны мужа и принесенные с улицы Томасом.

— Три стрелы попали в машину. Две в переднее крыло, одна прямо в крышку бензобака. Я их еле вытащил. Теперь там дырки останутся. Такие стрелы срезнем называют — пояснил Томас покинувший наблюдательный пост в мансарде. — Я по ТВ смотрел передачу, с ними на уток и других птиц охотятся, ну и на мелкую дичь.

— А ты почему пост самовольно оставил? Вдруг сейчас бандиты на нас нападут, а мы не готовы к отражению атаки.

— Я только на минуточку. Узнать как у вас дела и водички попить.

И действительно, напившись воды он убежал наверх.

— Лишь бы воспаления не было — сокрушалась Ванесса. — Я раны почистила, обработала. Но все равно может случиться заражение, от грязи, или микроволокон ткани. С медикаментами у нас беда. Аптечка, что у меня в машине, на лечение таких ран не расчитана. Только на оказание первой помощи. Антибиотиков всего одна упаковка.

— Ничего, глядишь все обойдется — ободрил ее Курт. — Надо надеяться на лучшее. Замотай мне ногу покрепче и найдите какой нибудь эрзац — костыль. А то на одной ноге прыгать несолидно.

— Тебе лежать надо, ногу нагружать ни в коем случае нельзя.

— Сейчас эти уроды неадекватные, что нас обстреляли, окончательно очухаются. Со своими покойниками разберутся, раненых обиходят и на тропу войны выйдут. Соберут толпу побольше да навалятся на нас. Положат нас всех, вот и належимся тогда. Машины от входа на задний двор надо отогнать. Чтобы стрелять не мешали и укрытием для них не служили. Надо серьезно к обороне готовится. Какие то эти аборигены не сильно пугливые, нашим выстрелам не очень удивились. Как будто уже знакомы с огнестрелом.

— А как они выглядели?

— Там некогда было особо разглядывать. На морду, типичные узкоглазые кочевники — азиаты. Одеты как попало, халаты рваные, шапки несуразные. Но из луков стреляют здорово. Хорошо что близко подошли, получилось из ружей достать. Лук и ружье по дальнобойности примерно равны.

— У нас все патроны с круглой пулей, для спортивной стрельбы. Конических со стабилизатором совсем нет. До ста метров еще можно попасть. Дальше как повезет, разлет совсем большой.

— Будем отбиваться тем что есть.

— Можно еще картечью бить, если близко подойдут.

— Согласен. Доспехов на них я не видел. Вполне может получится.

— Неужели с ними нельзя договориться? — возмутилась подошедшая Эльза. — Они такие же люди как мы. Со всеми можно найти общий язык.

— Эти говорить даже не пытались. Сразу начали стрелять, Ульриха ранили. О чем с такими дикарями разговаривать? Если только оружие бросить, на колени встать и руки вверх поднять. Судя по стрелам, да и по всему остальному тоже, здесь не цивилизованный мир. Про гуманное отношению к человеку можно забыть. Нас убьют или продадут в рабство. Вас изнасилуют и тоже туда же. Мне такое не нужно, лично я до конца буду биться. Живым ни за что не сдамся. Я за год службы в Афганистане такого насмотрелся! В страшном сне не приснится. А ведь там уже 21 век и никто с луком и стрелами на лошадях не ездит. Все с Калашниковым или АR — 15. Здесь вообще непонятно что творится. Голимое Средневековье или около того. Какие нравы тут царят никому не известно. Может они вовсе людоеды?…