Мы выбираем, нас выбирают… - [25]

— Неужели это был Ангел? — неуверенно спросила Элла.

— Точно. Это был он. — Ася явно развлекалась, глядя на потрясенные лица подруг.

— А он знал, кто ты такая? — продолжила расспрашивать Элла.

— Он и сейчас не знает, что это была я. Если бы вы увидели меня в том, виде, в котором я ему явилось, вы бы тоже меня не узнали. Тем более, что я на тот момент в светской хронике еще не мелькала, да и навряд ли он когда-либо ею интересовался. К тому же, я не думаю, что он вообще запомнил этот эпизод. Думаете мало в его жизни было таких дурочек?

— Думаю таких красивых дурочек как ты, мало. — ухмыльнулась Элла, — А я бы хотела посмотреть на тебя в таком виде. — Ксения сидела и думала о том, что дар Ангела — исцелять разбитые сердца — подтвердился. Асю вылечил сам Ангел, а не две бутылки шампанского и заклинание о любви, которой не было.

— Теперь ты понимаешь, что просто обязана перестать хныкать и начать пить этот волшебный напиток. — Ксении ничего не оставалось, как послушно присоединится к подругам. Не могла же она разрушить легенду. Но самое интересное оказалось то, что когда они расправились со всем шампанским, и Ксения вернулась в свой шатер, ее печали как будто водой смыло.

День четвертый

Поспать утром ей не дали. Кто-то безжалостно теребил ее за плечо и требовал, чтобы Ксения открыла глаза. Не находя в себе на это сил, она грубо спросила:

— Ты кто?

— Ну, это уже слишком! Я твой суженный!

— Де жа вю. — пробормотал Ксения.

— Вставай.

— Вась, отстань, пожалуйста! — голова раскалывалась на миллионы крохотных кусочков.

— Дорогуша, через полчаса открытие турнира, на котором ты должна сказать торжественную речь, а тебе еще надо привести себя в порядок.

— Ничего не знаю. У меня больничный.

— Господи, сколько же вы все выпили, если я не могу разбудить ни одну из вас уже целый час. Тот адрес, по которому меня послала Ася, в приличном обществе вообще упоминать нельзя.

— Так и шел бы туда, куда тебе велено. Сам виноват, не надо было вести себя вчера как последний болван.

— Я не виноват, что ты оказалась в моих объятьях. В конце концов, я же нормальный мужчина. — Ксения с трудом открыла глаза и села на кровати. Наведясь на резкость и обнаружив предмет своего раздражения, она ехидно произнесла:

— Вася, количество раз, когда мы с тобой оказывались в одной постели, историкам будет трудно отследить, но почему-то ты ни разу при этом не вспоминал о том, что ты нормальный мужчина. А тут случайное объятие, и я уже объект твоего вожделения. Послушай меня внимательно, больше я повторять не буду. Похоже, ты слетел с катушек, ты не знаешь, как теперь жить, у тебя пропала цель в жизни. Поэтому бросаешься в разные крайности. Делай все что тебе вдумается, но так, чтобы это не отражалось на нашей дружбе. Ты мне слишком дорог, чтобы я переспала с тобой. Я верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Но я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, которые хоть раз занимались сексом друг с другом. Так что будь любезен, поищи себе другой объект для релаксации. И ради Бога придумай, что мне одеть на открытие турнира.

— Что тут думать, из организационного комитета прислали платье, оно висит в шкафу.

— Черт! Похоже отмазаться не удастся. Шико! — истошный вопль Ксении заставил вздрогнуть царевича и поморщиться ее саму. В тот же миг появился Шико.

— О, доброе утро моя госпожа, как отдохнули?

— Отлично. Смотайся к Милице и спроси, нет ли у нее, что-нибудь от головной боли.

— Секундочку. — Исполнительный Шико вернулся с кувшином в руках, буквально через минуту. — Вот, все было уже готово. Это по рецепту Марьи-Искусницы.

— Господи, благослови эту женщину. — с придыханием произнесла Ксения и присосалась к кувшину. Трети хватило как раз на то, чтобы она почувствовала себя готовой свернуть горы. — Вася, бери кувшин и отправляйся реанимировать девчонок.

— Могла бы отправить Шико! — обиделся Василий.

— Могла бы. Но Шико будет помогать мне собираться на церемонию. Должен же меня кто-то причесать и накрасить.

— Ты доверишь свою голову и лицо духу черта?

— Шико лучшая камеристка в мире. Давай двигай отсюда, мне еще надо умыться. — Василий покачал головой, взял кувшин и вышел из шатра.

— Госпожа, вы уверены..

— Уверена. Подожди, я быстро. — Ксения решительно встала под ледяной душ и довела себя до состояния, когда зуб на зуб не попадает. После чего с удовольствием согрелась под теплыми струями воды. Умывшись, она одела приготовленное для нее комитетом платье. Это было что-то из золотистого гипюра на ванильного цвета, шелковой подкладке. Платье в стиле Жаклин Кеннеди сидело на ней как влитое. Золотистые туфельки на крошечном каблучке и маленькая аккуратная шляпка идеально подошли к платью.

— Шико можешь приступать.

— Моя госпожа, но почему вы решили, что я с этим справлюсь?

— Потому, что ты бог стилистов, визажистов и парикмахеров. Давай не робей, у меня нет времени заниматься твоей самооценкой. — Через десять минут Ксения довольно крутилась возле зеркала. — Ну, что я тебе говорила?

— Вы чудо! Я сам никогда бы не догадался, что такое умею.

— Это твой дар, и я рада, что могу использовать его. Ну, все мне пора. — Ксения вышла из шатра и уставилась на открытый экипаж, запряженный парой прекрасных белых лошадей. Кучер почтительно приподнял шляпу.