Мы все из одной глины. Как преодолеть трудности, если ты необычный - [4]
Вернемся к истории нашей глины.
Я продолжала помогать ребятам в мастерской, делая, что могла: полочки, стеллажи, лепила из глины, готовила еду, и т. д. Делала более для себя, чем для кого-то.
И тут произошла поломка печи, понадобились средства для новой печки, и я пошла вместе со своей знакомой Надеждой, врачом-психологом, просить их там, где мне всегда их предлагали раньше на разные проекты. Предлагали щедро, искренне, но я никогда не брала. Я рассказала о проблеме, честно говоря, в мечтах представляя себе, как просто сейчас нам достанутся эти недостающие средства. Ну как на блюдечке с голубой каемочкой!
Но в ответ услышала: «Лена! Сделай мне спектакль со звездами! И тогда я дам деньги на печь!» Просьба меня не обрадовала. Это совсем не входило в мои планы. Я к тому времени не общалась со звездами в личной жизни. Мне в семье было достаточно одной звезды. И я как-то смутилась. Человек увидел это и повторил: «Да! Ты сможешь, я знаю! А вообще приходите ко мне, как все получиться, и хотя я, конечно, бываю очень занят, но вы ловите, ловите меня!»
Последняя фраза меня просто добила. Я никого не собиралась в своей жизни ловить, не собиралась унижаться, просить и, злобно выйдя из кабинета вместе с Надеждой, пошла к выходу, не желая больше сюда возвращаться. Надежда предложила зайти отвлечься в кафе и там спросила меня: «А почему бы нам не сделать спектакль с ребятами? С нашими ребятами с особыми потребностями? А? Они, конечно, мало что смогут, но… Пусть выйдут на сцену с табличками. Давай напишем пьесу и назовем ее…» Она задумалась.
«Колобок!» – злобно подсказала я, вспомнив последние слова нашего несостоявшегося спонсора: «ловите меня, ловите!», и саркастически хмыкнула.
Надежда, как хороший психолог, который знает, что лучше подхватить чужую идею и потом развернуть ее в свою сторону, чем пробивать с нуля свою, с готовностью подхватила: «Да-да! Отличная мысль! Конечно! Так и назовем: «Колобок!» Да, Леночка?»
Я, будучи еще в измененном продолжающейся злобноватостью состоянии, ответила «да», взяла ручку, и мы вместе, хихикая и ободряя друг друга, написали мини-сценарий мини-пьесы на пол– листа А-4.
Звучал он примерно так: «Жил-был колобок, ушел он от бабушки с дедушкой и покатился по земле, по лесу, по глине, стал лепить из глины и сделался керамистом. Но много работал над собой колобок, многому учился и много трудился, и стал колобок Человеком!»
Очень довольные собой, мы похихикали. Тут я очень кстати вспомнила, что наш несостоявшийся спонсор – человек верующий, и злобно добавила: «И был Колобок эгоистом и атеистом, но потом раскаялся и стал верующим!»
Надя, немного обескураженная моим предложением, но в отличие от меня не сильно подкованная в теологически-религиозных вопросах и будучи вынуждена так или иначе поддерживать мою инициативу, чтобы хоть как-то склеить дело, на всякий случай согласилась: «Хорошо! А потом, Леночка, они выйдут с табличками: «Любовь!» «Мир!» Я перебила: «Долготерпение, милосердие, кротость, смирение, и т п.», – я перечислила все свои знания составляющих любви из Евангелия.
«Отлично! – подхватила довольная моей инициативой Надя! – Видишь, как прекрасно все получается! А знаешь, как ребятам будет полезен этот театр? Знаешь, как полезен? Вот давно надо было нам театр делать! Потому что у других инвалидов все это есть, а у нас теперь тоже будет, да? Да, Леночка?»
Я, заглотнув Надину наживку, с готовностью откликнулась: «Да, Наденька! Сделаем мы эту пьесу! Фигня вопрос!»
Надя с облегчением вздохнула. Спонсорские деньги и печка еще не были материализованы, но мне казалось тогда, что это был уже просто вопрос времени.
Я, заразившись идеей, понеслась к ребятам в мастерскую: «Антон! Женя! Таня! Кто хочет играть спектакль?» «Я!!!!! Я!!! Я!!!» – взревело наше не очень членораздельное общество.
Я даже не ожидала такого быстрого положительного отклика.
– Я буду волк! – заявил Антон! – Я хорошо рычу! Ррррррр! – поднял он руки, как в детском саду играют волка на праздниках.
– А я, а я – кто я? Кто я? Ну кто я? Что мне, нет роли? – заранее попыталась обидеться Танечка, очень ранимая, прекрасная и принцессообразная.
– Все будет! – я была щедра! – Все будут полностью удовлетворены ролями! Ты кого хочешь играть?
– Белку! – с вызовом сказала Танечка.
– Все! Ты – белка!
– А я тоже, тоже хочу белку!!! – Милана мощно продиралась сквозь стулья, ребят и другие препятствия ко мне. – Я хочу белку!
– Фигня вопрос! – повторила я, вспомнив, как легко у нас получилось написать пьесу, и с широкого барского плеча подарила ей роль: – Милана! Ты – белка!
Обернувшись назад, я увидела Женю. Он тихо, как всегда, сидел в углу и ткал шарфики-коврики, которые мы потом собирались реализовывать на православных или каких-то других ярмарках. Его мама Лена была рядом и с некоторой тоской смотрела на меня, видно не решаясь спросить. Дело в том, что если Таня и Милана довольно прилично говорили, то наш прекрасный и трудолюбивый Женя больше молчал, а если что и пытался сказать, то, мягко говоря, красноречие не было его сильной стороной.
Я решила быть как мать в семье честной со всеми детьми и, раздавая как Дед Мороз подарки, не забыть и не обделить никого.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.