Мы все были солдатами - [42]

С адъютантом и двумя разведчиками отправились в Мохнач. Противник вел интенсивный артиллерийский и минометный огонь. Тщательно маскируясь, мы вышли к сельской школе. Отсюда были видны строения, занимаемые гитлеровцами, и лес западнее. Здесь оказался и помощник начальника штаба 73-го полка старший лейтенант В. Я. Аристов. О его храбрости и безотказности в работе мне рассказывали бывший командир полка А. С. Белов и нынешний — Н. Г. Штыков. Штабной командир полкового звена Аристов в ходе боя часто бывал в подразделениях, вместе с ними добиваясь выполнения поставленных задач.

Быстро разобрались в обстановке и уже собрались уходить, как вдруг из района строений, занимаемых противником, вверх полетели многоцветные ракеты, обозначив коридор, занятый нашими подразделениями. Из-за леса прямо на нас на небольшой высоте шло звено вражеских самолетов «Ю-87». Невдалеке раздались первые взрывы бомб.

— Ложитесь, товарищ генерал! — услышал я голос Аристова. Кто-то с силой бросил меня на дно канавы и я почувствовал, как на меня навалилось несколько человек, прикрыв от огня с самолетов.

Вступила в действие святая солдатская заповедь: «Сам погибай, но командира выручай». На дне канавы под грузом навалившихся на меня тел, я слышал только приглушенные звуки рядом рвущихся бомб и чувствовал, что задыхаюсь. Наконец налет кончился. Поднявшись я увидел, что мои спутники целы и невредимы.

— А кто все-таки так непочтительно бросил меня на дно канавы? И потом — вы коллективно чуть не задушили меня.

Мы весело смеялись, как будто и не было только минуту назад этого налета, когда жизнь каждого висела на волоске.

Глядя на своих боевых товарищей, я думал о том, что война приучила нас ценить каждый миг жизни, а если надо, не задумываясь, отдавать ее…

…После войны, проходя службу в Новосибирске, я узнал, что на одном из заводов в городе работает мой бывший заместитель по тылу в 25-й гвардейской дивизии полковник В. Ф. Писарев. Своим мужеством и инициативой тыловики оставили о себе добрую память, и встретились мы с Писаревым тепло.

— Вы помните, Вениамин Федорович, бои южнее Харькова, когда гитлеровцы в марте 1943 года перешли в контрнаступление? После сражения за Тарановку и Змиев полки вели бои в отрыве друг от друга, с перевернутым фронтом и даже в окружении. Как удавалось вам доставлять им боеприпасы, горючее, продовольствие?.. Ведь по основным дорогам в нашем тылу уже шныряли вражеские разведчики.

В. Ф. Писарев улыбается…

— К этому надо добавить, что обстановка быстро менялась и точных координат частей у нас не было. Известны были только направления, на которых шли бои. После освобождения Харькова, — продолжает Вениамин Федорович, — в дивизионных тылах скопилось много трофейных машин и мотоциклов. Чтобы быстрее найти части и не попасть с ходу в руки врага, мы организовали из них на каждое направление подвижную группу из груженых автомашин во главе с офицером. Впереди, на мотоциклах, снаряженных пулеметами, шла разведка. В тот день сильно подмерзло. Полевыми и лесными тронами, обходя противника и расчищая путь от его мелких групп, без опаски двигавшихся навстречу, гвардейцы-тыловики прорвались к своим…

Мы немного помолчали.

— А последний день боев за село Мохнач, — вспоминает Писарев. — К тому времени дивизионные тылы сосредоточились за рекой Северский Донец в селе Скрипаи. В наших руках остался только центр села. Гитлеровцы наседали с трех сторон, стремясь отрезать дивизию от переправы. Враг накрывал ее плотным огнем. Кругом рвались снаряды и мины…

— И в этот момент я приказал вам ускорить подачу боеприпасов.

— Да, — говорит Вениамин Федорович, — но как это сделать? Накануне резко потеплело и лед на реке покрылся водой, затопив у южного берега подходы к мосту. Кто-то предложил подвезти грузы на конных повозках, прямо через реку. И вот, по пояс в воде, скользя и падая на льду, гвардейцы, облепив повозки, помогают лошадям. Несколько упряжек ушло под лед, немало людей погибло от огня противника, но боеприпасы были поданы вовремя…

Тяжелый бой за Мохнач и лес восточнее его закончился в ночь на 22 марта. Дивизия отошла на южный берег реки Северский Донец и по приказу заняла оборону по рубежу — озеро Бакайка, лес западнее села Скрипаи.

В любом виде боя и операции победившей является та сторона, которая добилась своих главных, решающих целей. Вторично овладев Харьковом, гитлеровцы не смогли добиться того, к чему стремились. Наши войска сумели отойти на новые рубежи, подтянуть резервы и остановить противника. Создавались возможности для успешной подготовки кампании 1943 года, началом которой явилась Курская битва.

…На фронте наступило затишье. Как мы теперь знаем, обе стороны готовились к решающим сражениям лета 1943 года. Сдав полосу обороны, дивизия 23 марта вышла в армейский резерв и сосредоточилась в районе Великие Хутора, Юрченково, Мостовец — на середине пути между Купянском и Чугуевом. Штаб дивизии расположился в селе Раевке.

Противник был еще силен, и, чтобы обеспечить нашу устойчивость, войска перешли к жесткой, глубоко эшелонированной, противотанковой и противовоздушной обороне. К этому времени мы уже отказались от ячеечной системы обороны. В армиях первого эшелона оборудовались три полосы обороны общей глубиной в 30—50 километров. Главная полоса состояла из батальонных районов обороны, противотанковых районов и опорных пунктов, соединенных между собой траншеями и ходами сообщения, усиленных системой заграждений. Кроме того, на отдельных направлениях оборудовались еще отсечные и промежуточные полосы и позиции.