Мы вернемся осенью - [11]

— Интересно, — протянул Голубь. — Ну, и дальше?

— Дальше? Стала она ему деньги платить. Половину выплатила, а половину нет. Дом на нее оформлен, она его гонит, а денег не дает. Пашка и запил. Потом написал заявление в суд, чтобы ее попугать — в суд он и не собирался. Наконец, вытянул из нее вторую половину. Вот тогда и зашел ко мне.

— Об отъезде разговор был?

— Конечно. Он расчет получил, к сестре собирался, а оттуда на юг. Я ему еще посоветовал положить деньги на аккредитив. Он их так в пиджаке и таскал, боялся, что Лидка уведет.

— Когда он собирался ехать?

Товарков пожал плечами:

— Вроде бы на следующий день. Мы тогда порядком нагрузились. Он плотницкий инструмент мне подарил, то есть обещал подарить.

— Так и не подарил?

— Нет, я его больше не видел. Дня через два зашел к Лидке спросить, где Пашка. Она меня матом через забор — и весь разговор. Понятное дело: она домовладелица, а мы с Пашкой бичи, рвань. Лет восемь назад, когда она на раздаче работала, ее за бутылку водки да за флакон духов можно было на речку сводить, а тут — переродился человек...

— Про плотницкий инструмент ты ей не напомнил?

— К чему? Пьяный разговор есть пьяный разговор. Я в таком виде что угодно пообещаю. Пили мы утром. Проспаться он до вечера вполне мог. А что уехал сразу — мало какой резон у человека.

— Не пойму я тебя что-то, — задумчиво сказал Голубь. У него затекли ноги, и он встал. — Сысоева ты знаешь, по-моему, хорошо, но почему-то верить ему боишься. Не встретились перед его отъездом — ты говоришь: мало ли что ему взбрело в голову. Не отдал тебе обещанный инструмент — ты опять плечами пожимаешь: пьяный разговор. Он что? Болтун? Трепач?

Товарков молчал.

— Что ты молчишь, Сергей?

— А что говорить? Что говорить-то? — Товарков выругался. — Пашка — надежный мужик. Но это не доказательство. Я же говорю: если бы они у меня были, я бы Лидку...

— А почему Лидку, а не ее хахаля?

Товарков поднял голову:

— Начальник, если я не знаю человека, я о нем говорить не буду. Ты в зоне где был? В кабинете у опера? А я внутри был. Там у каждого, даже у самой затюканной шестерки, своя правда. Он уже и за приговор расписался, и срок ему идет, а правда все равно своя. У каждого, понял? Какое же у меня право человека судить, если я его не знаю? Этого даже прокурор не может, а ты с меня спрашиваешь.

— Потому и спрашиваю, Капитан, что хоть и разные мы с тобой люди, а правда нас сейчас интересует одна: кто убил Сысоева?

— Как дела, мужики? — послышался голос Реука.

Голубь обернулся. Инспектор подошел и сунул ему что-то тяжелое, пахнущее овчиной.

— Накинь тулуп, простудишься. Ну — кино! Между прочим, из нашей с тобой жизни. Я бы за такие желтые агитки срок давал. Скажи мне спасибо, — повернулся Реук к Товаркову, — что я тебя от этого ширпотреба избавил.

— Так я пойду? — вопросительно проговорил Товарков.

— Да. Спасибо за откровенный разговор. Не сердись, если что не так, — ответил Голубь.

Они разошлись.

— Эй! — окликнул Товарков негромко. — Реук! На минутку...

Реук вернулся быстро.

— Пошли спать, командир, все в порядке.

— Что такое? Назвал воров?

— Черт с ними, с ворами! Найдем. Он назвал оптового покупателя тушенки. Знаешь кто это? Лидка!

4

Ачинским уголовным розыском задержан известный в преступном мире Патюков, он же Потоцкий, кличка «Король ночей»... Потоцкий судился в январе этого года в Ачинске за кражу со взломом и был осужден... По отбытии наказания Потоцкий совершил 8 краж со взломом в Ачинске, куда прибыл из Енисейска...

(Из газеты «Красноярский рабочий» за 18 июля 1925 года)

— Товарищ Голубь!

Тимофей обернулся. Возле чьего-то палисадника в темноте маячила фигура. Он подошел ближе, разглядел молодую женщину.

— Мне с вами поговорить нужно.

— Почему здесь, а не в милиции? — удивился Голубь.

— Брагин велел только вам... с глазу на глаз.

— Брагин?

Начальнику Ачинского угрозыска стало не по себе. Засада?

— Да здесь никого нет, я одна, — успокоила женщина, заметив его движение.

— И все-таки, милая, пошли в милицию.

Начальнику подотдела уголовного розыска Васильеву. В Ачинск прибыла Екатерина Масленникова, сожительница Брагина. Она сообщила, что Брагин выехал в Новониколаевск с несколькими членами банды, ее же отправил в Ачинск с поручением сообщить мне об этом, а также о том, чтобы уголовный розыск не преследовал его сестру, так как она никакого участия в его делах не принимала. В случае принятия его условий Брагин обещал, со слов Масленниковой, не появляться в Ачинском уезде. Участие Брагина в Березовском налете Масленникова не подтверждает. В настоящее время Масленникова трудоустроена на станции. Прошу проверить показания Масленниковой по Красноярску. Протокол допроса прилагаю. Начальник Ачинского угрозыска Голубь.

Васильев приехал в Ачинск днем.

— Как дела, Хакасенок? — улыбаясь, проговорил он, входя к Голубю в кабинет. Тот сидел на стуле и зашивал пиджак.

— Воюем, — устало проговорил Тимофей, здороваясь с ним и снова берясь за шитье. — Ночью Потоцкого взяли с дружками и со всем барахлом. Пока возились, допрашивали, то-се, забыл себя в порядок привести.

— Пиджачок-то, — поинтересовался Васильев, — он тебе подновил? «Король ночей»?