Мы, утонувшие - [190]

Рикард и Альгот даже не скрывали причин своего увольнения. Они по горло были сыты марстальскими кораблями, попадающими из шторма в шторм. А коли им придется подрабатывать распорядителями похорон, то это похоронное бюро уже обеспечило им достойное обучение.

Так что «Кристина» обойдется без них — счастливого плавания.

И они подхватили свои матросские чемоданы и тощие вещмешки и сунули в рот свои польские мундштуки.

Баер предложил Кнуду Эрику место младшего матроса. Опыта у него было маловато. Но он почти все умел, а штопать паруса — это входило в обязанности матроса — уж как-нибудь научится. Однако пусть не рассчитывает на повышение жалованья.

— А я? — спросил Вильгельм.

Они с Кнудом Эриком договорились больше не разлучаться.

Баер долго раздумывал.

— За кормежку, — произнес он наконец.

Не хватало штурмана. Найти никого не смогли, но тут в Ньюкасле неожиданно объявился Херман, поругавшийся со шкипером «Урануса» и сидевший на мели. Опыта ему было не занимать, однако диплом отсутствовал. Он все никак не мог собраться и поступить в Навигационную школу. И Баер предложил ему работу.

Херман потребовал штурманского жалованья. Баер прикинул в уме. Он уже сэкономил на жалованье двух матросов. Небольшой задел имелся.

— У тебя документы не в порядке, — сказал шкипер. — По сути дела, я тебе честь оказываю. Ладно, готов платить двадцать пять крон сверх обычного матросского жалованья.

— Сорок, — не уступал Херман.

Сошлись на тридцати пяти.

На самом деле документы были не в порядке у самого Баера, на что ему и указал мистер Маттезон из конторы по найму на Ватерлоо-стрит. Ладно, они готовы сквозь пальцы смотреть на Хермана. Сами же не смогли найти для «Кристины» штурмана, да и негоже становиться на пути у человека, который ищет пропитания. Но выдавать двух мальчишек за матросов! Хотя бы одного нормального матроса взять придется. Или на него заявят куда следует.

Так на борт попал И вар.

Едва «Кристина» отошла от Ньюкасла, произошла первая стычка.

Кнуд Эрик и Вильгельм сразу почувствовали симпатию к Ивару. Он взошел на борт в парадной одежде: французские запонки, воротничок, шелковый галстук, купленный в Буэнос-Айресе, и двубортный, ручной работы, шевиотовый костюм. Ивар повидал свет. Он мог даже не рассказывать, сколько стран и континентов посетил, от Южной Америки до Шанхая. По нему это было видно. Свой опыт молодой человек приобрел на пароходах, на парусный же корабль завербовался из любопытства. Ивар был сыном капитана из Хеллерупа. Является ли профессия моряка его призванием, он еще не решил. Высокий, хорошего сложения, с густыми иссиня-черными волосами, Ивар вел себя с уверенностью, свидетельствующей о том, что ему не раз приходилось выходить победителем из драк.

Парень был талантливым механиком. С собой у него имелось самодельное радио, которое он мог разобрать и собрать с закрытыми глазами. Когда они стояли в порту, он ставил радио на крышку люка, а антенну закреплял на мачте.

— Никогда эта штука у тебя не заработает, — сказал Херман в первый раз, когда Ивар установил аппарат.

Какой глупец! Радио, конечно же, работало. Из него доносились обрывки голосов из отдаленных уголков планеты, танцевальная музыка, которую иначе как во французских варьете не услышишь.

Даже Херман не смог устоять, когда Ивар настроил свою игрушку. Матрос поднял на него глаза и улыбнулся:

— Ага, вот и штурман.

Херман повернулся на каблуках и ушел.

Убедившись, что он удалился на порядочное расстояние, они расхохотались.

Кнуд Эрик и Вильгельм звали Хермана не иначе как птицедавом, хотя Вильгельм давно был в курсе реального размаха преступлений Хермана. Однажды Ивар услышал прозвище и спросил, что оно значит. Они отговорились тем, что это их выдумка: правда, ведь штурман выглядит так, словно запросто может голыми руками удавить чайку?

Ивар пожал плечами. Он почувствовал, что они чего-то недоговаривают, но больше не спрашивал.

Впоследствии мальчики раскаивались, что не сказали ему правды. Они же знали, какой поступок совершил Херман. Держали в руках голову его жертвы, а безобидную кличку придумали ему для того, чтобы подавить ужас, который всегда ощущали в его присутствии.

Потому они искали общества Ивара. Видели в нем защитника.

Вскоре после своего прибытия Ивар выразил недовольство питанием на борту. Ужин он счел особенно неудовлетворительным. Два раза в неделю, каждую среду и субботу, им выдавали круг сыра, палку салями, банку паштета и банку сардин. Этим и должны были питаться четверо мужчин. Результат неизбежно оказывался одним и тем же. Большую часть пайка они съедали в первый же вечер, а затем обходились одним черным хлебом.

— Это не моя вина, — сказал Хельмер и беспомощно развел руками.

Ивар пошел к капитану и от имени команды пожаловался на малый размер порций. Под командой он имел в виду трех мальчиков, с которыми делил кубрик.

Когда Ивар появился в каюте, там сидела фрекен Кристина — высокая, стройная, с гривой каштановых волос, энергичная и прямая, как и большинство марстальских девушек. Так уж их воспитывали. Они знали, что в один прекрасный день станут безраздельно властвовать в доме. На щеках у нее красовались ямочки, а у правой ноздри — родинка, похожая на мушку.