Мы - советские люди. Рассказы - [25]

- Как вам не стыдно! - крикнул лейтенант, и в его зазвеневшем голосе послышались слёзы.

Последняя надежда доставить снаряды в срок уходила. Как быть? Лейтенант спрыгнул с машины, забежал вперёд и, загородив ей дорогу, смотря ненавидящим взглядом на стоявшего в башне человека, крикнул:

- Не пущу! Пока не вытащишь машины, не пущу. Слышишь! - И вдруг он лёг под самые гусеницы в грязный, мокрый, истолчённый сапогами снег.

Точно по команде, легли вслед за ним все шофёры его колонны, и живая кромка тел преградила стальному гиганту путь к броду… Танк, сердито рыкнув, точно в недоумении, остановился перед этой слабой, невысокой и непреодолимой стеной. Человек в башне, шевельнув русыми бровями, смотрел вниз. Солдаты лежали в грязи, на земле, с таким видом, что ясно было, что они скорее дадут раздавить себя, чем пропустят машину. Скупая, но сердечная усмешка тронула губы башнёра. Наклонившись, он что-то приказал экипажу танка, вылез из башни, соскочил на снег. Притопывая и разминаясь, он ласково, с нескрываемым интересом посматривал на поднимавшихся с земли, с ворчанием отряхивавшихся шофёров. И опять что-то очень знакомое почудилось лейтенанту в этом высоком, статном танкисте с суровым и волевым солдатским лицом. А люди уже прилаживали буксир к крюкам танка. Работа кипела.

Высокий человек в полушубке похаживал по берегу, нетерпеливо следя, как танк перетаскивал через мочажину одну машину за другой. Но в его взоре не было уже досады, и с особым удовольствием останавливался этот взор на молодом лейтенанте с тонким чёрным пушком на ещё не бритой губе, с ярким девичьим румянцем, полыхавшим на худых щеках. Из заднего люка танка выскочил маленький белокурый щеголеватый подполковник. Он пощурился на солнце, удивлённо поглядел на то, что происходило у брода. В это мгновение что-то прошелестело над головами, землю встряхнуло, и гигантский фонтан мутной воды вскочил над ручьём, обдав всех крупными брызгами. Человек в полушубке только глазом повёл в сторону взрыва и продолжал ходить. Подполковник бросился к лейтенанту Пастухову.

- Вы с ума сошли! Прекратить эту возню… Пропустите танк, - сердито зашептал он вытянувшемуся перед ним лейтенанту. Он с опаской покосился на того, кого Пастухов и шофёры приняли за танкиста. - Это же командующий фронтом. Он спешит на свой энпэ на танке, потому что все машины увязли в этой чёртовой грязи.

Командующий фронтом! И тут лейтенант понял, что это показавшееся ему знакомым лицо он не раз видел в газетах. Это был тот самый знаменитый генерал, приказом которого он так некстати козырнул, споря с ним же самим. И этого командующего, осуществлявшего здесь сейчас гениальный сталинский план окружения огромной немецкой группировки, лейтенант Пастухов задержал, заставил вылезти из машины, грозил ему его собственным именем, подверг опасности обстрела. Что же теперь будет? Ну, ладно, что бы ни было! Танк перетаскивает последнюю машину. Пусть себе сердится щеголеватый подполковник. Ну, пусть арест, пусть штрафбат, пусть что угодно, но ведь приказ будет выполнен, снаряды прибудут во-время. Разогнав под ремнём складки шинели, поправив шапку, лейтенант Пастухов смело и молодцевато подошёл к командующему. Вытянулся, бросил руку под козырёк.

- Товарищ генерал армии, докладывает начальник автоколонны лейтенант Пастухов… Виноват, не узнал. Готов понести наказание за незаконную задержку.

Командующий резко повернулся на каблуках. По выражению его замкнутого, неподвижного лица трудно было угадать, что он думает. Но в узких серых зорких глазах лейтенант увидел ласковые, весёлые искорки.

- Из какой части? - спросил негромко командующий.

Чувствуя, что всё в нём как-то сразу обмякло, потеплело, наливаясь буйной радостью, лейтенант Пастухов звонко отчеканил название части.

- Передайте вашему генералу, что под его началом служат хорошие солдаты и офицеры. Передайте, что командующий фронтом объявил вам и вашим людям личную благодарность за отличное несение службы, - и, покосившись на щеголеватого подполковника, командующий бросил ему: Запишите фамилию лейтенанта. Доложите сразу по приезде…

Крепко пожав руку лейтенанта Пастухова своей сухой, сильной рукой, командующий легко, как юноша, вскочил на броню, и танк двинулся вперёд. Лейтенант бегом бросился к головной машине, вскочил в кабину и расцеловал бледное, измученное лицо Лиходеева, ласково улыбавшееся ему.

Машина тронулась по следу, проложенному танком. И хотя опять то справа, то слева возникали земляные фонтаны разрывов, хотя рядом снова впавший в забытьё Лиходеев скрежетал зубами, хотя стрелка спидометра не перескакивала цифры пятнадцать, лейтенант теперь уже не сомневался, что доставит груз во-время, что ни одному немцу не уйти из Корсунь-Шевченковского кольца, что битва на Днепре обязательно будет выиграна и что Нина, прочтя его письмо, не посмеётся над ним и, может быть, даже когда-нибудь отдаст своё сердце ему, ломовому извозчику войны, самому скромному и самому верному из всех трёх мушкетёров.

1944 г.

РАЗВЕДЧИКИ

Однажды в самый разгар войны в известной на весь Калининский фронт роте разведчиков, которой, как сейчас помнится, командовал тогда капитан Кузьмин, произошёл любопытный спор между двумя любимцами роты - старым солдатом Николаем Ильичом Чередниковым и очень удачливым снайпером Валентином Уткиным, человеком, годами хотя и молодым, но немало уже повоевавшим.