Мы — советские люди - [42]

Взяв с меня слово, что я никогда не назову её настоящего имени, полковник, начальник разведки, рассказал мне её военную биографию.

Единственная дочь крупного учёного, она выросла в патриархальной семье, получила отличное воспитание, научилась музыке, пению, с детства одинаково чисто говорила на украинском, русском, французском и немецком языках. Когда разразилась война, она оканчивала университет. Она увлекалась филологией, западной литературой времён Ренессанса и даже опубликовала под псевдонимом в одном из академических изданий работу о драматургии Расина, работу полемическую, интересную, обратившую на себя внимание в научных кругах.

Вопреки воле родителей, в начале войны она отложила подготовку к государственным экзаменам и пошла на курсы медицинских сестёр. Она решила ехать на фронт. Но кончить курсы не удалось: враг подошёл к её городу, а окраины его стали фронтом. Некоторое время она вместе с подругами по курсам выносила раненых с поля боя, работала в эвакоприёмнике. Враг окружал город. Был дан приказ об эвакуации. Родители настаивали, чтобы она обязательно ехала с ними.

— Есть старая истина: кому много дано, с того много и спрашивается, — убеждал её отец. — Собирать раненых может каждая девушка, а на твоё обучение государство затратило огромные деньги. Ты знаешь языки, как знают немногие. Ты обязана принести государству гораздо большую пользу там, в тылу.

Девушка знала, что отец хитрит. Он не мог так думать. Но ей не хотелось на прощанье обижать стариков, и она мягко сказала:

— Папа, я слышала, что сейчас даже каркас Дома Советов переплавляют на снаряды и танковую броню. Мы должны победить любой ценой. Сейчас не до мелочной расчётливости.

В эвакуацию она не поехала. Но слова отца заставили её задуматься. Ну, да! Она знает языки, она, наверное, может принести Родине на войне большую пользу, чем ухаживая за ранеными. С этой мыслью она пошла в районный комитет партии.

Это были последние часы перед сдачей города. Усталые, до смерти измученные, подавленные горем люди жгли в печах бумаги. Сукой пепел летал по комнатам и шуршал под ногами. Входили и выходили вооружённые дружинники из рабочих батальонов. Сердито звонили телефоны. Было не до неё. Никто не хотел слушать эту тоненькую, красивую, хорошо одетую девушку. Но тут в ней, обычно робкой и деликатной среди чужих, впервые проявился её характер, Кого-то обманув, от кого-то отшутившись, кого-то попросту оттолкнув с дороги, она пробилась в кабинет секретаря райкома, назвала свою довольно известную в городе фамилию и заявила, что отлично знает языки и просит дать ей какое-нибудь военное задание.

— Что, что? Вы дочь профессора Н.? Почему не уехали? — сказал секретарь райкома, с трудом отрываясь от горьких эвакуационных забот, и внимательно просмотрел её документы. Вдруг что-то вспомнив, он спросил её: — Вы знаете немецкий?

— Как свой украинский.

Секретарь райкома ещё раз с сомнением осмотрел тоненькую юную фигуру, её лицо, в котором было так много детского.

— Задание может быть очень сложным и прямо скажу, опасным.

— Я согласна.

Он попросил выйти всех, взял трубку полевого телефона, лежащего у него на столе, и назвал какой-то номер….

— Вы слушаете? Это я, да, у меня нашлась подходящая кандидатура, — сказал он кому-то. — Да, немецкий, отлично. Вполне подходит, я знаю её родителей. Замечательные, преданные люди. Сейчас её к вам пришлю. Предупреждал и предупрежу ещё, — он положил трубку и опять, теперь уже с ласковым вниманием, посмотрел ей прямо в глаза. — Хорошо, свяжу вас с одним товарищем, который остаётся здесь для подпольной работы. Но вы, может быть, не представляете, что вас ждет. Вам всё время придётся рисковать жизнью.

— Я прошу вас, не теряйте попусту времени, я вам уже ответила, — сказала девушка.

И вот дочь известного учёного осталась в родном городе, оккупированном немцами. В комендатуру донесли, что её забыли при эвакуации.

Она была не единственной, оставленной в городе для подпольной работы, но из всех разведчиков она получила самое сложное, самое неприятное задание… Иные должны были следить за немцами и предателями, иные получили задание взрывать склады и портить паровозы, иные охотились за фашистскими чиновниками. Берёза, знающая отлично немецкий язык, по заданию подпольного комитета, должна была… изображать кисейную барышню, дочь знаменитых родителей, преклоняющуюся перед Западом и не пожелавшую расстаться во имя каких-то идей с комфортом, бросить всё и ехать куда-то в неизвестность на восток. В огромной квартире профессора поселился немецкий полковник. Ему сразу приглянулась молодая хозяйка квартиры. По вечерам она играла на рояле Вагнера, читала по-немецки стихи Гёте. Полковник ввёл в её круг своих друзей, крупных штабных офицеров, собиравшихся у него, познакомил со своим начальником — генералом.

Украинская фрейлейн имела успех. Дочь профессора и, как намекал полковник, потомок каких-то древних украинских магнатов, она выгодно отличалась от вульгарных, крикливых, жирных и вздорных нацистских дам их круга. Офицеры всячески старались ей угождать, и никому из них не приходило в голову, куда ходит эта прелестная девушка, «потомок магнатов», дважды в неделю, забрав с собой пёстрый зонтик, уличную сумку и книжку фюрера «Майн кампф», подаренную ей полковником с собственноручной надписью.