Мы слишком много работаем - [40]

– Ох, не нравится мне это! – покачала я головой. – Может, вернемся?

– Да ты что? – возмутился Мурашов. – Возвращаться – плохая примета!

И, нарочно подхватив Ирку под руку, потащил ее вперед. Я вздохнула и пошла следом.

Мишкин дом мало чем отличался от Дрюниного – такой же деревянный, покосившийся, только все же более ухоженный. И крыша у него была не зеленая, а коричневая.

Дрюня постучал, и через некоторое время нам открыл парень лет тридцати, с темно-русыми волосами, одетый в синюю олимпийку и черные брюки.

– Здорово, Мишка! – радостно закричал Дрюня, увидев его. – А мы к тебе!

– Ну… проходите, – окинув нас взглядом, несколько озадаченно произнес Мишка.

Мы прошли в дом. Я ожидала увидеть кучу народа, накрытый стол, услышать смех и звуки музыки вперемежку со скабрезными шутками – так всегда было у Дрюни, когда там царил праздник.

Однако у Мишки никого не было, а на столе стояла только пустая тарелка для хлеба.

– А чего это у тебя так тихо? – спросил Дрюня, усаживаясь за стол. – ты ж говорил – праздник!

– Да я и не приглашал никого особо! – пожал плечами Мишка. – Я и отмечать-то не собирался! Но вы располагайтесь, раз пришли. Сейчас мы что-нибудь организуем.

Мне было до смерти неудобно. По всей видимости, Мишка и Дрюню-то не приглашал, а тот мало того, что сам приперся, так еще и нас прихватил! Надо немножко посидеть и быстрее уходить отсюда.

– Чего скисла? – наклонился к моему уху Мурашов.

– Дрюнь, неудобно! Нас тут и не ждал никто!

– Да брось ты! – Дрюня беспечно махнул рукой. – Мишка на самом деле рад. Что он сидит тут один целыми днями?

– Он что, один живет?

– Ага. Родители померли, а с женой он развелся. Эх, повезло человеку! – вздохнул Дрюня.

– Это ты насчет родителей? – усмехнулась я.

– Насчет жены, – укоризненно посмотрел на меня Дрюня и повернулся к своему приятелю:

– Ну что, Мишк, отметить надо встречу-то! – я была уверена, что Мурашов встречал Мишку в своем проулке, по крайней мере, пять раз на день. – И знакомство, кстати, – показал он на нас. – Это вот Леля, моя, так сказать, подруга детства, а это Ирина.

– Очень приятно, – сказал Мишка. – Водка-то у меня есть, только с закуской проблемы.

– Да это не проблемы, я сейчас в ларек сгоняю! – тут же засуетился Дрюня. – Только надо проспонсировать эту операцию.

Мишка сунулся было к шкафчику, видимо, за деньгами, но я уже не могла вынести такого нахальства с нашей стороны и, торопливо достав из кармана деньги, протянула их Мурашову.

– На! Только много не трать!

– Что ты, как можно! – произнес Дрюня, натягивая куртку и исчезая за дверью.

Вернулся он быстро, нагруженный продуктами, и протянул мне три рубля сдачи. Я смерила его тяжелым взглядом, но ничего не сказала.

Я была рада, что у Мишки оказалась всего одна бутылка водки, но, как выяснилось, предусмотрительный мурашов купил еще две. Я принципиально решила не напиваться. Сидела и ломала голову, как бы мне позвонить Полине.

– Простите, вы не знаете, поблизости нет телефона? – спросила я у Мишки.

– Ближайший телефон-автомат минутах в двадцати ходьбы, – ответил тот. – Но я могу вас проводить.

– Да вы что, с ума сошли, что ли! – возмутился Мурашов. – Компанию ломать из-за какого-то звонка. Кому звонить, Полине, что ли? Все докладываешь ей, где находишься, как маленькая, честное слово! К тому же карточка нужна, – добавил он уже тоном ниже, видя, что я начинаю закипать.

Мишка, не обращая внимания на Дрюню, выжидательно смотрел на меня.

– Ладно, – вздохнула я. – завтра позвоню.

– Вот это дело! – одобрил Мурашов. – В тебе все-таки иногда разум просыпается, Лелька.

Я чуть было не запустила в него тарелкой. Все-таки, что ни говори, а Мурашов – самый настоящий хам! Вот Мишка – совсем другое дело. Сразу видно, что человек воспитанный и культурный.

И вообще, надо было лучше к Кириллу идти. От него и позвонить было бы можно, да и надежнее с ним. А теперь Полина, поди, проклинает меня на чем свет стоит…

Однако выпив первую рюмку, я начала расслабляться и успокаиваться. А уж после третьей с меня и вовсе слетели все тревоги. Ничего страшного, в конце концов, я позвоню Полине завтра. С нами же все в порядке. Полина должна понимать. Вот если бы было не в порядке, тогда бы я обязательно ей позвонила. Нет… Тогда бы я не смогла позвонить. То есть получается, что я все-таки должна предупредить ее сейчас. Или нет…

Мысли мои путались, голова кружилась.

– …Ольга, пойдемте, я уложу вас спать, – проник в мои уши чей-то знакомый голос, и я лишь слабо кивнула, проваливаясь в блаженный сон…

Проснувшись на следующий день, я обнаружила себя лежащей на чужой кровати. Рядом со мной посапывала Ирка. В доме царила тишина.

Я выбралась из постели и прошла в кухню. Там в одиночестве сидел Дрюня и дрожащей рукой пытался налить себе в стакан водки.

– А… Лелька. Это… Доброе утро, – хрипло пробормотал он.

Лицо у Мурашова было опухшим, под глазами набрякли мешки.

– Что, с похмелья маешься? – спросила я, вырывая у него бутылку и наливая сама.

– Ага, – мотнул головой Дрюня. – С-спасибо, Леля.

Он крупными глотками выпил водку и тяжело уронил голову, дыша в кулак.