Мы слишком много работаем - [25]

– Но откуда такой негатив к отчиму? Все-таки деньги-то он ей давал?

– Да, и на мой взгляд, достаточно. Господи, да он и квартиру эту оформил бы на нее уже давно! Просто он не хотел, чтобы Чулков альфонсировал за ее счет. Он же понимал, что Наташа с удовольствием и поселит, и пропишет его у себя. А он Чулкова недолюбливал. Вообще не любил приспособленцев. А Наташу природа наделила, конечно, умом, но только очень однобоким.

– В смысле?

– У нее большие способности к наукам, она учится в аспирантуре, пишет диссертацию, но по жизни – дура. Особенно когда речь заходит о мужиках. Вот отец и ждал, когда она поумнеет. А она его ненавидела. К тому же когда Василий Мирошников вошел в нашу семью, Наташе было уже одиннадцать лет, и этот шаг матери она восприняла как предательство по отношению к умершему отцу, начитавшись дурацких книжек. А я-то был маленький, родного отца практически не помню. Василий Петрович заменил мне его. Он всегда относился ко мне хорошо, возился со мной, времени много уделял.

– Тебе хватало тех денег, которые он давал?

– Да вполне. Жить у меня есть где, на одежду, какую захочу, мне всегда выделяли без проблем, на карманные расходы давали – чего еще надо на данный момент? После окончания университета, конечно, я бы сам стал зарабатывать. Теперь будет легче – есть от чего оттолкнуться, за что опять же отцу спасибо.

– А на каком факультете ты учишься? – полюбопытствовала я.

– На философском.

– Хмм… – я была несколько удивлена. – Это, конечно, интересно, но насколько перспективно? Обычно дети таких людей, как Мирошников, учатся либо в Академии Права, либо в экономическом.

– Меня не интересуют ни та, ни другая отрасль, – ответил Виктор. – Ты же тоже наверняка выбирала профессию не потому, что она казалась тебе престижной?

– Да, – согласилась я. – Я считала, что это мое призвание.

Мы замолчали. Виктор продолжал смотреть на меня скользящим взглядом, а я, как девчонка, начала вдруг медленно краснеть. Он поднял руку и поправил воротник рубашки, при этом слегка коснувшись моих волос. Как мне показалось, он сделал это нарочно.

Смутившись окончательно, я встала.

– Уже уходишь? – тихо спросил Виктор.

– Да. Сколько можно у вас торчать!

– Ты никому не мешаешь. В доме никого нет, а мама спит… – как-то вкрадчиво проговорил он, и мне показалось, что в этом прозвучал определенный намек.

Чтобы окончательно не потерять голову, я решительно двинулась к двери.

– Мне еще нужно встретиться с Полиной, с сестрой, – сказала я, не глядя на Виктора. – Поделиться с ней тем, что узнала и заодно узнать, что выяснила она по поводу этой Ирины. К тому же, – я улыбнулась, – мне не терпится узнать, как прошла встреча Наташи и Ирины. Полина в то время как раз должна была быть там.

– Ох, боюсь, как бы и ей не досталось за компанию! – засмеялся Виктор.

– Ну, моя сестра сможет за себя постоять! – с гордостью проговорила я. – Она у меня каратистка!

– Неужели? Значит, она бы мне не понравилась!

– Почему? – удивилась я.

– Потому что она наверняка не похожа на тебя… Каратистки жесткие и холодные. Фригидные. Они вообще не женщины.

– Напрасно ты так думаешь, – возразила я. – Полина, конечно, сильный и довольно жесткий человек, но она совсем не холодная и отнюдь не фригидная.

– Да мне, в сущности, все равно, – пожал плечам Виктор, провожая меня.

Я вышла на улицу, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, обидой за сестру, а с другой – польщенная тем, что сама понравилась этому мальчику.

Вот так! В двадцать девять лет я еще могу нравиться таким молодым мужчинам! А Кирилл… Кирилл еще пожалеет о том, что так поступил со мной.

Я шагала разрумянившаяся, совершенно не ощущая мороза и порывистого ветра, и настроение мое было отличным. Я шагала и думала – похвастаться перед Полиной насчет Виктора или не стоит? Потом решила, что все-таки не стоит – если вдруг Полина окажется не в настроении, то она просто изъязвится по этому поводу, намекая на то, что я истинная дочь Ираиды Сергеевны.

Я посчитала, что Полина уже должна быть дома – не станет же она тратить три часа на эту Канарейкину! Тем более что туда заявилась Наташа, и Полина вряд ли станет задерживаться в этой компании.

Однако Полины почему-то дома не оказалось. Странно, ведь у нее выходные на работе… Неужели она все еще в квартире Наташи?

Потоптавшись возле ее подъезда некоторое время, я решила отправиться домой, по дороге мысленно ругая сестру на чем свет стоит. Вот у нее есть ключи от моей квартиры, а у меня от ее нет! Вернее, они у меня были, но я их потеряла. Ну и что? Что, Полина не может заказать для меня новые, если случилась такая неприятность? А я теперь должна мерзнуть возле ее подъезда – это в двадцатиградусный мороз!

Я настолько рассердилась на Полину, что, придя домой, принципиально не стала ей звонить – пусть звонит первая! Однако Полина почему-то не звонила очень долго, и я все-таки решила позвонить ей сама. Полина же не знает, что я на нее обиделась, значит, это не будет выглядеть первым шагом к примирению с моей стороны.

Но когда я сняла телефонную трубку, меня ждало глубокое разочарование: мерный механический голос сообщил мне, что мой номер отключен за неуплату…