Мы с королевой - [46]
— С этих самых: мистер Баркер час назад объявил, — ответил водитель.
— Молодец мистер Баркер, — заметила королева, отправляя назад в кошелек нежданный дар в сорок пять пенсов.
— Стало быть, по пятнадцать, — повторил водитель.
— Ага, — Вайолет бросила в черную мисочку тридцать пенсов. — Мы с королевой берем два.
28. Выход в свет
В понедельник вечером королева сидела у Анны в гостиной и беседовала со Спигги о металлоломе. Наверху одевалась Анна, собираясь в Рабочий клуб, а королева пришла посидеть с внуками. Спигги разоделся в пух и прах: новая белая рубашка, галстук с лошадиными головами и черные кримпленовые брюки на широком кожаном ремне с пряжкой в виде львиной головы. На ковбойские сапоги поставлены новые подметки и набойки. Спигги уже вручил Анне красную пластмассовую розу в целлофановом фунтике. Сейчас роза, чуть клонясь вправо, стояла на приставном столике в стеклянной вазе Лалика[37].
Спигги не пожалел сил на свой туалет. Перочинным ножом выскреб грязь из-под ногтей. Купил батарейку для бритвы. Сходил к матери принять ванну, вымыл с ополаскивателем свои длинные, до плеч волосы. Зашел в аптеку, приобрел флакон лосьона после бритья «Молодой турок» и щедро наплескал себе под мышками и в паху. Особо тщательно подбирал украшения: не хотелось надевать ничего слишком кричащего. В конце концов повесил па шею одну-единственную массивную золотую цепочку, на руки надел хромированный браслет со своей фамилией и всего три перстня. Толстый серебряный с черепом и скрещенными костями, рубиновый с печаткой и золотой соверен.
Анна намеренно надела расширенное к подолу, скрывающее фигуру платье и туфли на низких каблуках. Ей не хотелось подавать Спигги надежду, будто их дружба перерастет в любовную связь. Спигги был вовсе не в ее вкусе; она предпочитала смуглых стройных, изящных мужчин. Ярый мужской напор Спигги ее немного пугал. Анне необходимо было ощущать, что она держит ситуацию под контролем.
Королева проводила их до крыльца и постояла, глядя, как они садятся в фургон. Если бы Филип узнал о времяпрепровождении своей единственной дочери, подумала королева, он бы не пережил этого. Включив телевизор, она стала смотреть новости. Если верить Би-би-си, страна вступала в эпоху поразительного обновления. Перемены ожидались во всех областях. Газ и электричество подешевеют, а реки станут чище. Создание ракет «Трайдент» отменяется. В школьных классах будет не более двадцати учеников. Выделяются дополнительные средства на школьные учебники и на подготовку медицинских кадров. Возможно, откроются новые учебные заведения инженерного профиля. Социальные пособия вырастут вдвое. Вечно запаздывающие или пропадающие навеки почтовые переводы уйдут, надо полагать, в прошлое.
Показали безработных строителей, осаждающих центры по трудоустройству, так как было объявлено о проекте, который корреспондент Би-би-си назвал «крупнейшей программой жилищного строительства и обновления жилого фонда за всю историю Англии».
Сырые, холодные дома останутся лишь в воспоминаниях. Корреспондент Би-би-си по медицине и здравоохранению подтвердил, что снижение числа заболеваний, вызываемых сыростью (бронхит, воспаление легких, некоторые виды астмы), принесет национальной системе здравоохранения огромные средства. Затем пошел прямой репортаж с Даунинг-стрит: Стоя на ступеньках своей резиденции, Джек Баркер размахивал документом, в котором и предусматривались эти волшебные перемены. Крупным планом, во весь экран, показали название «Народная Британия!». А вокруг этих ярко-синих букв восторженно улыбались лица всех рас и оттенков кожи.
Потом на экране появились ворота, закрывающие проход на Даунинг-стрит. Их снимали снизу, и потому люди в напиравшей на ворота толпе казались пигмеями. Джек подошел к микрофону, установленному перед входом в дом номер десять.
— Наше правительство свои обещания выполняет. Мы обещали построить в этом году полмиллиона новых домов — и уже предоставили работу сотне тысяч строителей! Впервые за долгие годы им не понадобятся пособия по безработице!
В толпе одобрительно засвистели, затопали ногами.
— Мы обещали снизить стоимость проезда в общественном транспорте — и снизили.
Толпа вновь начала бесноваться. Многие, оставив дома машины, приехали к резиденции премьер-министра на поезде, на метро, на автобусе — кто как.
— Мы обещали упразднить монархию — и упразднили, — продолжал Джек. — Букингемский дворец очищен от паразитов!
Камера общим планом показала толпу за оградой, ликующую громче прежнего. В воздух взлетали шляпы и кепки.
Королева заерзала на стуле, ей стало не по себе от энтузиазма, который вызвало у ее бывших подданных именно это достижение нового правительства.
Когда восторженный рев несколько стих, Джек продолжил с прежним пылом:
— Мы обещали, что правительство будет более открытым, и выполняем свое обещание. А сейчас давайте вместе, сообща, устраним ту преграду, которая отделяет правительство от его народа. Долой преграды!
Отойдя от микрофона, Джек в сгущающихся сумерках зашагал по Даунинг-стрит к толпе. Из заранее развешенных громкоговорителей грянуло: «Иерусалим мой…», а из стоящего неподалеку фургона вылезли мужчины и женщины в огнестойких комбинезонах, со сварочными щитками на головах. Они зажгли кислородно-ацетиленовые горелки и принялись резать металлические прутья ворот; толпа отпрянула. Джеку вручили щиток и автоген, и он тоже стал резать металл. Репортаж с места события продолжался, несмотря на полную тьму на Даунинг-стрит, озаряемую лишь синим пламенем горелок.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.
Мы так долго ждали. Мы уже не надеялись. Но он возвращается! Ему уже 30, но он нисколько не изменился. Жизнь его — сплошные переживания. Сотни вопросов не дают ему покоя. Виагра — это мошенничество или панацея? Воссоединится ли он наконец с прекрасной Пандорой, или она с головой погрузится в пучину политического разврата? Почему престарелые родители так распутны? И откуда на его голову свалилось двое детей?Разбираясь со своими проблемами, Адриан потихоньку продвигается по социальной лестнице. Он уже не прежний прыщавый подросток, теперь Адриан — шеф-повар модного кафе и звезда кулинарного шоу; он строгает овощи и открывает консервные банки, он шинкует овечьи головы и разделывает потроха.
Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников.
Минуло 13 лет с тех пор, как в Англии низвергли монархию и королеву со всеми ее домочадцами переселили в трущобы. Много воды утекло за эти годы, королевское семейство обзавелось друзьями, пообвыкло. У принца Чарльза даже появилась новая жена – его давняя подруга, всем известная Камилла. Все почти счастливы. Чарльз выращивает капусту да разводит кур, королева наслаждается компанией верной подруги и любимых собак… И тут‑то судьба закладывает новый крутой вираж. Все идет к тому, что монархию вернут на прежнее место, но королева Елизавета вовсе не хочет возвращаться к прежней жизни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.
В тот день, когда дети покинули родной дом, Ева легла в постель, да так там и осталась… на целый год. Хватит с нее домашнего хозяйства, мужского эгоизма, черствости детей и глупости окружающих. Отныне она будет лежать и думать о приятном, а остальные пусть позаботятся о себе сами. Ее муж Брайан, незадачливый астроном, расстроен столь возмутительным поведением Евы. Кто будет готовить ужин? Носиться по магазинам в поисках подарков на Рождество? Кто вымоет унитаз? Да кто угодно! Все, с Евы хватит.Эксцентричный поступок Евы становится спусковым крючком для смешных и трагичных событий, что начинают твориться в семействе Бобер.
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».
Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Адриану Моулу уже исполнилось 23 и 3/4 года, но невзгоды не оставляют его. Он по-прежнему влюблен в Пандору, но та замужем за презренным аристократом, да и любовники у нее не переводятся. Пока Пандора предается разврату в своей спальне, Адриан тоскует застенкой, в тесном чулане. А дни коротает в конторе, где подсчитывает поголовье тритонов в Англии и терпит издевательства начальника. Но в один не самый счастливый день его вышвыривают вон из чулана и с работы. А родная мать вместо того, чтобы поддержать сына, напивается на пару с крайне моложавым отчимом Адриана.
Адриан Моул продолжает вести свой тайный дневник. Он взрослеет, но его записки не становятся оттого скучнее. Разнообразив жизненный опыт и познав сладкую горечь взрослой жизни, Адриан раскованно и откровенно описывает своижизненные передряги и душевные катаклизмы. Жизнь так нелегка, когда тебе перевалило за 14 лет. Особенно если твои родители погрязли в сексе с посторонними; тебя обвиняют в токсикомании; вместо свиданий с любимой девушкой приходится силой выбивать у чиновников законное денежное пособие; а вместо уроков – принимать роды у собственной матери.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.