Мы рождены в минуты роковые - [2]

стирая всё — от центра до окраин,

так в чём твоя невольная вина,

и почему ночь горькая длинна,

в которой рыщут с воем волчьи стаи?»

Тут голос смолк, не в силах дать ответ,

произнести живительное слово.

И полетели дни как тени снова,

но был далёк сомнительный рассвет.

Огня в золе остывшей уже нет,

когда душа для счастья не готова.

2020

Не верю

Это не в поле кричит вороньё,

там, за оврагом, кружась бестолково.

Слёзы стучат громко в сердце моё

в дикой стране, где не ценится слово.

Я не поведаю, что здесь не так,

смачно не буду плевать на иконы,

лучше пойду переулком в кабак,

чтобы не слышать проклятья и стоны.

Жалко себя и растраченных лет,

жара души, что растрачен в пустыне.

Нет уже Бога, и вечности нет

там, где господствует хаос поныне.

Я бы навеки забросил стихи,

в печке дотла сжёг свой опыт печальный,

лишь бы зарделись в потёмках глухих

искры, чтоб вспыхнул костёр поминальный.

Нету почтенья к портретам вождей,

я боль потерь чужакам не доверю.

Хочется бури и яростных дней,

только в себя уже тоже не верю.

Длится кошмарный, безрадостный сон;

помню, ведь были паденья и взлёты.

Боже, спаси нас от этих времён,

дай нам надежды, покоя, - хоть что-то.

2018

«Лишь бы ворчать…»

Лишь бы ворчать, только сердце устало.

Родина есть и её вдруг не стало.

Солнце сияло, но скрылось за тучей.

Карлик горбатый забился в падучей.

Тут тараканы сквозь узкие щели

выползли дружно, наметили цели

и растащили – до капли, до крошки

всё из избушки на курячьих ножках.

Двинулись дружно тяжёлые танки,

хлынули деньги в распухшие банки.

Будто бы в шапке они – невидимке.

Лихо взымают с меня недоимки.

Я же, замызганный житель обочин,

вижу прекрасно, как мир стал непрочен.

Стал он какой-то козлино-звериный,

поздно искать неурядиц причины.

Вот, существую с улыбкой безверья,

тихо печалясь за запертой дверью.

Вьюжит позёмкой в степи дикий ветер,

вырвались вдруг из меня строчки эти.

2017

Ледокол

Шёл ледокол, круша форштевнем льдины,

оставив след узорный за кормой.

Вокруг безлюдность северной равнины,

лишь ветер дует буйный и немой.

Вращался винт, уставший до предела,

был слышен плач изношенных турбин.

Но капитан уверенно и смело

вёл наш корабль над пропастью глубин.

Кричали чайки, проносясь над нами,

что впереди мороз бушует злой.

Он нас скуёт торосами и льдами,

не дав вернуться никому домой.

Но мы упорно восходили к Норду,

пронзая время, достигая цель.

Не понимая нашей веры твёрдой,

рыдала скорбно белая метель.

Как памятник в нетающей пустыне

всем тем, кто сбился с курса, не дошёл,

стоит, засыпан снегом, и доныне

наш старый, в ржавых пятнах, ледокол.

2017

«Казалась загадкой волшебной...»

Казалась загадкой волшебной

та жизнь без невзгод и нужды.

Но были другим мы враждебны,

завистливы, глухи, чужды.

И вот, на глухом перекрёстке,

сначала мы начали путь.

Презрения холодом жёстким

сумели друзей оттолкнуть.

Старались с усердьем проклятым

свой собственный дом отравить.

Все стены пропитаны ядом,

и негде главы приклонить!

Хвала тебе, вождь с взглядом острым!

Кругом столько много дерьма...

И, пьяные, с улицы смотрим,

как рушатся наши дома!

Отныне стал ад обитаем,

без красок, почти что без слов.

Что делать! Добро собираем

для наших любимых сынов.

Печальная участь скитальцев

даётся судьбой неспроста.

А жизнь… жизнь пройдёт между пальцев

на пятой неделе поста.

2017

«А жизнь пустынна…»

А жизнь пустынна и темна.

В мечтах желанного покоя

перебираю имена

и вижу имя роковое.

Он в неизведанную даль

нас бьёт и гонит, словно стадо.

Крест переходит в вертикаль,

а люди думают: так надо.

Блестит священный меч войны

в руках безумного ребёнка.

«Веди нас вождь, тебе верны…»

- кричат покорные вдогонку.

И пусть беснуется толпа,

сердца поэтов чутко внемлют:

бесплоден ум, душа слепа,

в болоте сонном воля дремлет.

А лица скорбные все те ж,

пойдёшь направо иль налево;

пропитаны презреньем, гневом,

а зрелость гнева – есть мятеж.

2018

Империя упадка

Последний раб империи упадка,

не зная в жизни счастья и достатка,

я напрягал и зрение, и слух.

Создателем нам дан мятежный дух

не для покоя, меры и порядка, —

для тех вещей, что нужно вспомнить вслух.

Что жизнь — борьба, неравная борьба,

где мир стремится принять вид руины,

но видимость и суть всегда едины,

как время круг, как жребий и судьба.

А смерть летит фальшива и груба,

и смотрит вниз с улыбкою змеиной.

Я знаю — час придёт ещё во тьме,

невольники споют в своей  тюрьме:

«Один из наших братьев на свободе».

Им остаётся терпеливо ждать,

когда растает Каина печать

и покраснеют на рассвете воды.

Но это будет завтра, не сейчас,

живи пока, питаясь пищей скудной.

Пройдут года и День настанет Судный,

мы соберёмся в предрассветный час,

утрат и боли больше не боясь,

устав от этой жизни беспробудной.

2019

«В прошлом осталось былое величье...»

В прошлом осталось былое величье.

Что происходит? Бездонные дыры

всех поглощают, забыв о приличье.

Нет никого. Так уходят кумиры,

мятым плащом закрывая обличье.

Новые лица и новые звуки,

будни и беды – синоним единства.

И, без сомненья, победы науки,

буйство стихий и маразмы бесчинства.

В общем – эпоха удушья и скуки.

Я с ней на "ты", потому что я болен

так же, как страны, и люди, и звери.

Лозунг "свобода" давно замусолен,

а в чудеса уже можно не верить.

Только дурак настоящим доволен.