Мы победим! / Тайные тюрьмы Сальвадора - [26]

Я ответила:

— Если вы уже знаете, как меня зовут, зачем вам нужно услышать это от меня?

— Просто мы хотим знать: готова ли ты сотрудничать с нами. Итак, скажи нам свое имя. Мы уже знаем, где ты родилась. Знаем о тебе все, даже кто твоя бабушка. Все-все знаем.

— Хорошо, — сказала я, — если вы уже знаете обо мне все, зачем я буду повторять? К тому же для чего вы вообще меня допрашиваете?

И так продолжалось целый час: имя свое я им не называла, а они настаивали, угрожая побоями, но не исполняя своих угроз. Полицейские не хотели, чтобы я потеряла сознание, ибо надеялись получить от меня информацию.

— Слушай, — наконец, не выдержал ведущий допрос, — из-за тебя мы потеряли немало времени. Ты его специально тянешь, чтобы дать возможность остальным уйти с явки в Сан-Мигеле. Ведь наверняка Чон находится в Сан-Мигеле. Он должен был уйти туда после того, как мы сели ему на хвост. Или он вам не сказал, что мы его засекли? Он был вынужден бросить красный пикап, в котором ездил в тот день, в районе стадиона «Белый цветок»; но в следующий раз мы его схватим, этого «петушка». Он укрылся в Сан-Мигеле, да? И сейчас он там, поэтому ты хочешь выиграть время, чтобы он и все, кто там с ним, ушли…

— Тогда, — произнес кто-то рядом, — принесите показать ей альбом с фотографиями.

Несколько минут спустя мне снова велели приподнять повязку, чтобы посмотреть этот альбом. Через мгновение я держала в руках папку, на которой было написано «Альбом РАН»[6]. В нем находились фотографии некоторых из тех, за кем репрессивные органы Сальвадора вели настоящую охоту.

Страницы альбома были из белой бумаги, в центре каждой находилась фотография; одни фотографии маленькие, как на удостоверениях, другие — увеличенные. В большинстве своем это были фотокопии с карточек из Бюро гражданской регистрации[7], то есть с личных дел, которые заводятся на граждан, зарегистрированных в данном районе. Они добились этого благодаря тому, что на последних выборах в муниципальные советы правящая партия — Партия национального примирения, — ликвидировав результаты, достигнутые оппозиционными партиями, прибрала к рукам все муниципалитеты. Таким образом она сосредоточила у себя местную власть — в городах и провинциях, — которая вместе с репрессивными органами весьма эффективно стала выполнять задачу слежки за населением.

В соответствии с нашим законом все граждане, достигшие восемнадцати лет, обязаны регистрироваться в муниципалитете по месту жительства. Именно из архивов муниципалитетов органы безопасности получают всю необходимую информацию (фотографии, отпечатки пальцев, адреса, имена и т. д.), которую используют для организации похищений честных граждан. Но прибегают они к этому источнику получения информации незаконно, ибо, когда их представители приходят за той или иной личной карточкой, они не предъявляют никакого документа с санкцией прокурора.

В указанном альбоме были фотографии Рафаэля, нашего товарища Луиса (Санто Лино Рамиреса), Мисаэля, Маргариты, Софии, Себастьяна и его жены Хетрудис, Чона и других, словесные портреты, сделанные свидетелями некоторых операций, и, наконец, фотографии всех погибших в боях товарищей, многих из которых они так и не сумели опознать. А неопознаны эти товарищи были потому, что их родственники, как бы больно им ни было, не забирали и не хоронили тела, дабы лишить репрессивные органы возможности проводить расследование. Так они оберегали от подозрений и арестов не только остальных членов семьи, но и революционную работу народа. Подобным образом и должна поступать семья товарища, погибшего в бою. Позже всем тем, кто отдал свои жизни за освобождение народа, мы сможем по всей справедливости воздать почести, которые они заслужили.

Продолжая смотреть альбом, я сказала, что никого не знаю. Но они обратили мое внимание на фотографию курсов вождения при автоинспекции:

— Это Чон, не правда ли? Тот, что сейчас находится в Сан-Мигеле.

К этому товарищу (известному также под именем Рене Крус) у них был особый интерес, ибо они считали его одним из руководителей. И действительно, в июле 1977 года на заключительном заседании первого съезда нашей партии он был избран ее Генеральным секретарем.

Я ничего не ответила и продолжала смотреть альбом, страницу за страницей, переворачивая их очень медленно — старалась выиграть время и, кроме того, отойти от полученных побоев. Прошло уже более четырех часов.

Затем альбом у меня забрали и снова опустили повязку и зажали наручники.

Полицейские вернулись к вопросу о моем имени, но я ответила по-прежнему:

— Ну, если вы уже все знаете, то мне незачем повторять это.

Один из присутствующих не выдержал:

— Этой шлюхе надо поставить «машину правды».

— Конечно, — согласился другой, — тогда уж она наверняка заговорит.

Услышав это, я вообразила, что речь идет о какой-то новой форме получения информации, и подумала, что все данные, с которыми меня познакомили, были добыты с помощью именно «машины правды». У меня в голове не укладывалось, что всю ту информацию, о наличии которой я только что узнала, они могли получить, лишь пытая похищенных ими людей.