Мы — плотники незримого собора - [52]

– Конечно, – думала миссис Беллоуз, – мы летим все дальше и дальше в космос, во мглу, как в грандиозную церковь, где звезды горят, как свечи. И вопреки всему – мистеру Тиркелю, ракете и мошенничеству – мы летим навстречу Господу.

И действительно, в своем падении она почти разглядела очертания Того, Кто приближается к ней – Его могущественной золотой длани, протянутой, чтобы принять ее и утешить, словно напуганного воробья…

– Я миссис Амелия Беллоуз, – промолвила она тихо своим лучшим светским голосом, – с планеты Земля.

1951

«Ну, а кроме динозавра, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?»

– Задавайте мне вопросы.

Бенджамин Сполдинг двенадцати лет от роду держал речь. Мальчишки, рассыпавшись по лужайке вокруг него, и глазом не моргнули, ухом не повели, даже хвостом не вильнули. Собаки, вперемешку с детьми, тоже не шелохнулись, только одна из них зевнула.

– Ну же, кто-нибудь, – настаивал Бенджамин, – спросите меня.

Может, созерцание неба настроило его на такой лад. Необъятные фигуры, диковинные звери в вышине плыли черт-знает-куда из бог-весть-какой эпохи. Может, ворчание грома за горизонтом, буря, которая намеревалась нагрянуть, были тому причиной. А может, это заставило его вспомнить тени в музее Филда, где Стародавние времена шевелились, как эти самые тени, виденные им на утреннем сеансе в прошлую субботу, когда повторно крутили «Затерянный мир», монстры падали с утесов и мальчишки прекращали беготню между рядов и вопили от страха и восторга. Может быть…

– Ладно, – сказал один из мальчишек, не открывая глаз, погрязший в скуке настолько, что даже зевать не хотелось. – Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Динозавром, – ответил Бенджамин Сполдинг.

И, словно дожидаясь этих слов, на горизонте грянул гром.

У мальчишек распахнулись глаза.

– Кем-кем?!!

– Да, ну а кроме динозавра?..

– Не стоит размениваться ни на что другое.

Он взглянул на колоссальные туши туч, которые надвигались, чтобы пожрать друг друга. Над землей вышагивали гигантские ножищи молний.

– Динозавр… – прошептал Бенджамин.

– Сматываемся!

Какая-то собачка пустилась наутек, а за ней мальчишки:

– Динозавры? – фыркали они. – Хм! Динозавры!

Бенджамин вскочил, потрясая кулаком.

– Чем вы захотите, тем вы и станете, а я останусь самим собой.

Но их уже и след простыл. Только одна собачка осталась. И то у нее был нервический жалкий вид.

– Ну и черт с ними. Пошли, Рекс, поедим.

И тут пожаловал дождь. Рекс удрал. Бенджамин остался, горделиво озираясь по сторонам, с высоко поднятой головой, не обращая внимания на ливень. Затем величавый маленький человек, в одиночестве, насквозь промокший и чудно́й, прошествовал по лужайке.

Гром отворил для него дверь. Гром захлопнул ее вслед за ним.

Про дедушку можно было по праву сказать, что он сам себя вылепил. Загвоздка в том, любил повторять дед, разделывая цыпленка и отрезая ломоть яблочного пирога перед отправкой в рот, что он так и не решил, чему себя посвятить.

Так вот и вел он беспорядочную жизнь – инженера-железнодорожника, с которой вскоре было покончено, ради должности городского библиотекаря, с которой вскоре было покончено, ради того, чтобы избираться мэром, с чем он вскоре покончил, даже не вступив в должность. В настоящее время он на полной ставке заведовал печатней и давильней для вина из одуванчиков назло Сухому закону в подвальчике бабушкиного доходного дома. Когда он не был в печатне и давильне, он рыскал по огромной библиотеке, которая вышла из берегов и затопила гостиную, коридоры, шкафы и все спальни, верхние и нижние. Его многочисленные хобби включали коллекционирование бабочек, пойманных и хранившихся на решетках автомобильных радиаторов, террор по отношению к цветам в саду, которые не слушались его рук, и наблюдение за внуком.

В данный момент сие наблюдение было похоже на покупку билета для вулкана.

Вулкан бездействовал, восседая за полуденным столом. Дедушка, чуя скрытое извержение, вытер салфеткой рот и сказал:

– Что сегодня нового в большом внешнем мире? Низвергался ли ты в последнее время с какой-нибудь флоры? Какая фауна, я хочу сказать, бешеные пчелы, загнали тебя домой?

Бенджамин сомневался. Постояльцы прибывали как каннибалы, а уходили как христиане. Он ждал прихода новых каннибалов, чтобы приступить к пережевыванию пищи. И, наконец, сказал:

– Нашел себе дело всей жизни.

Дедушка присвистнул.

– Как называется?

Бенджамин назвал.

– Ну и ну.

Дедушка, чтобы выиграть время, отрезал себе еще ломтик пирога.

– Хорошо, что ты сделал свой выбор уже в таком раннем возрасте. Но где этому можно научиться?

– Деда, у тебя же есть книги в библиотеке.

– Несметное множество. – Дедушка ковырялся в корочке пирога. – Но я что-то не припомню у себя книг-самоучителей юрского или мелового периода, когда убийство было обычным делом и никто особенно не возражал…

– Деда, у тебя в подвале мириады журналов. И с половину этого на чердаке.

Бенджамин переворачивал блинчики, словно книжные страницы, разглядывая чудеса света.

– Мне нужны девятьсот девяносто картинок про допотопные времена и живность, которая тогда обитала!

Оказавшись в западне своей собственной привычки ничего не выбрасывать, дедушка только и смог промолвить: