Мы — плотники незримого собора - [44]

Вытянув руку, Эллис шарил перед собой.

– Они ушли. Все ушли. – Он попытался присмотреться. – Но кто-то же остался.

Джордж откашлялся.

– Кто здесь?

Джордж подполз к нему.

– Не оставляй меня тут, – попросил Эллис. – Не надо. Я не хотел убивать того человека. Я никому в жизни не причинил зла.

– Знаю, – сказал Джордж. – Ну-ка. Держись за меня.

– Кто ты? – спросил Эллис.

– Неважно. Я буду твоим поводырем. Знаю один госпиталь на Земле. Там твои глаза вылечат. Эта слепота временная. Держись!

Эллис лихорадочно вцепился в него.

– Отрыв!

Ракета улетела без них. Они падали. Континент несся им навстречу, зеленый, свежий, захватывая своей красотой дух. «Где-то внизу, на краю бродяжьего лагеря, – думал Джордж, – Эллиса дожидаются венерианские агенты. Но только земляне первыми вскроют содержимое его мозга, сотрут обнаруженное, и тогда к Эллису придет избавление, даже от того убийства, которого он не совершил бы, если бы не венерианцы».

Все еще сцепленные, они включили двигатели мягкой посадки, а затем раскрылись, как цветы, их парашюты, и они поплыли вниз к Земле – к своей новой матушке, которая вставала перед ними, чтобы заключить в свои объятия.

– Открой замки на шлеме, – скомандовал Джордж. – Давай же!

Они одновременно открыли замки и подняли вверх забрала.

– Вдыхай земной воздух! – ликовал Джордж. – Настоящий зеленый воздух! А что еще тут у нас? Выпрями пальцы и стяни перчатки! Чувствуешь? Солнечный свет! Огромное золотое Солнце!

– Огромное Солнце!

Покачиваясь из стороны в сторону в кристальном воздухе, Эллис вытянул сложенные пригоршнями жаждущие пальцы, чтобы зачерпнуть янтарные лучи. Его слова звучали, как в церкви.

– Сколько лет, сколько лет! Великое Солнце!

– Я знаю, каково тебе, – взахлеб говорил Джордж, затянутый в подвесную систему парашюта. – Я десять лет прослужил на темных астероидах. Да, целых десять. Я тоже мерз. Мое солнце было крошечным. И мне обещали перевод на Землю, если я выполню небольшое задание, которое я сейчас и заканчиваю. Ты даже не догадываешься об этом. И поверь, это Солнце для меня тоже внове!

Они падали вместе, как стремительные маятники, обоняя влажный воздух, и у них не оставалось больше слов, чтобы выразить свою радость.

1944

Скелет

– Так вот, до сегодняшнего утра я даже не догадывался о его существовании, – сказал мужчина.

Его звали Арни. Он протирал стойки баров и взбивал коктейли.

– Нашел время для открытий, – сказала его жена по имени Лили.

Ее работа по дому состояла в возведении пирамид из окурков во всевозможной таре на протяжении всего дня, затем она относила их на кухню – выбрасывать. После чего принималась за новую пирамиду.

Арни сидел в глубоком зеленом кресле, и дымок его сигареты подрагивал, ибо его рука вела себя так же.

– Я сделал это открытие совершенно неожиданно, – изумленно сказал он.

И так оглядел сверху вниз самого себя, словно каждая часть его тела являла собой редчайшую резьбу по слоновой кости.

– Сегодня утром у меня заболело колено, видишь ли. Я прикоснулся к нему и пощупал.

Его брови при этих словах удивленно взлетели вверх.

– Оказывается, там – кость!

– Она там всегда была, – сказала жена.

– Да, но я-то этого не знал! – воскликнул Арни, у которого горели щеки. – Откуда мне было знать, да и сама кость вызвала странное ощущение. Никогда раньше я такого не испытывал!

– Ты никогда раньше ее не разглядывал, – сказала жена.

– Конечно, разумеется. Так вот, сегодня утром я ее разглядел. Ты выходила в магазин, а я остался один и стал раздумывать.

Он запнулся.

– Послушай, дорогая… можно, – серьезно спросил он ее, глядя на нее в упор. – Можно мне пощупать твое колено?

– Ах, ради бога, – сказала она. – Новый заход. На этот раз под видом специалиста по костям.

– Ты же видишь, что я тебя не разыгрываю, – сказал он, и его руки снова задрожали. – Я хочу убедиться, что все люди так устроены, а не только я один.

– Я устроена так же, – заверила она. – Ну… почти. Может, кое-какие различия все-таки есть, но из-за них не стоит поднимать шума.

– Так или иначе, – и он обрисовал ей картину, обрамленную в монотонную эпическую драму. – Я ощупал свои колени. Затем – лодыжки. Схватился за запястья, плечи, шею, голову! Потом подпрыгнул, как подстреленный! «Боже праведный! – вскричал я. – У меня внутри – скелет! Убери его оттуда! Скелет!»

Жена задумчиво взглянула на него.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – тяжко вздохнул Арни, откидываясь на спинку кресла. – Ты думаешь, я или напился, или сбрендил. Возможно, и то и другое. Мне пришлось пропустить стаканчик. У меня внутри скелет. Мы выходим в мир, улыбаемся людям, беседуем, пожимаем руки, похлопываем по спине, и внутри каждого – скелет. Как в шкафу. Мне подумалось… наши тела – шкафы. В них мы храним кости.

– С какой стати у тебя завелись такие мысли? Странный ты.

– А что я могу поделать? Меня прошиб озноб. Я лег на диван не в силах пошевелиться. Подумал: у меня внутри скелет – из тех штуковин, что висят в замковых застенках, все в паутине, или болтаются на каменных стенах, лязгая на ветру бронзовыми кандалами на запястьях и шеях, как пишут в книжках. И в пустынях они валяются – ободранные, выбеленные, жуткие и костлявые. Боже мой!